Увы, во второй половине дня погода совершенно испортилась, и становилось ясно, что в Кэндлмессе осень мало-помалу вступает в свои права. С севера, с побережья, доносился холодный ветер, пронизывающий до костей и заставлявший прокурора плотнее кутаться в легкое пальто, совершенно не защищавшее от непогоды. По небу медленно и печально брели тучи, уже пару раз разразившиеся мелким дождиком, и майор в очередной раз пожалела, что не захватила из дома зонт и не оделась потеплее. Но возвращаться назад - дурная примета, и достойная наследница дома фон Веттин всячески прогоняла от себя неуместную в эти минуты слабость, не подобающую защитнице Веры Христовой.
В начале пути Хельга от скуки забавляла себя выдумыванием разных казней для мерзавца, а так же разных эпитетов, подходящих к описанию его. Правда, с эпитетами вышла неувязочка: когда очеретным наименованием для Хельмута стало слово "еретик", в голове бывшей монахини сами собой всплыли насмешливые слова матери Марты:
- Нет, дочери мои, именовать абиссарийцев еретиками в корне неверно. Напомню вам слова святого Бальдура: "Еретиками называют друг друга люди благочестивые, полагая, что они верят правильно, а другие — нет.
Абиссарийцы же - обыкновенные безбожники".
Эти воспоминания заставили женщину прервать свое увлекательное занятие и сосредоточиться на предстоящей встрече с чернокнижником, бывшим, вне всякого сомнения, самым натуральным безбожником.
Выходя из дома, Хельга пыла праведной ненавистью к колдуну, но ближе к середине пути отвратительная погода свела на нет все ее негодование, и вскоре в душе прокурора осталось только глухое раздражение к тому, из-за которого она вынуждена была оставить уютный дом и вообще - лишилась привычного образа жизни. Фон Веттин корила себя за слабость и неспособность противостоять злокозненному абиссарийцу, неготовность его пристрелить сразу же при встрече, но ничего поделать с собой не могла: поздняя осень и легкий моросящий дождь настраивали женщину на меланхолично-задумчивый лад.
Прогулка была недолгой, и вскоре перед правоохранительницей показался фонтан на площади перед парком святого Марка. Прокурор сначала запаниковала, ища Хельмута, но вскоре углядела невдалеке явно подозрительного типуса, следящего за ней. Незнакомец не дал чиновнице долго следить за собой, и неторопливо направился к Хельге. Рука фон Веттин инстинктивно было потянулась к оружию, но майор быстро остановила себя: она не инквизитор, чтобы пускать в расход подозреваемого без суда и следствия, она - слуга закона и должна беспристрастно установить вину и стрелять только тогда, когда колдун окажет сопротивление при аресте.
Решив предварительно побеседовать с христопродавцем, Хельга, будто и не видя мужчины, присела на краешек ближайшей скамьи и скромно сложила руки. Вскоре подошел чернокнижник, вежливо поприветствовавший ее. Одетый с явным достатком, Хельмут был весьма страннен, скрывая свой облик за какой-то легкой дымкой. Не иначе, колдовство, - подумалось городскому прокурору.
Уже было решившая высказать негодяю все, что она о нем думает, Хельга почувствовала странную браваду и азарт и, вместо обвинений, вежливо улыбнулась и протянула мужчине руку в перчатке для поцелуя:
- Приветствую, достойный, но назойливый Хельмут. Рада видеть Вас, но буду еще более рада, если вы дадите взглянуть в Ваше лицо.