 |
|
Казалось, минувший день можно было занести в список тех, что не были отравлены косвенным присутствием загадочного мерзавца Хельмута. Не мелькнуло ни единой тени за окном, ветер не принёс с балкона странного шёпота, не слышались шаги неведомых маленьких ножек за дверью квартиры. Исключением вышла только песня в ресторане, но то можно списать на простое совпадение и прокурорскую паранойю. Можно было подумать, будто злокозненный колдун покинул материальный мир, и его тёмное присутствие нельзя было даже вообразить на божьей земле, где так чудесно роняют на землю золото листьев парковые деревья, где вечерний воздух чист и напоен ароматами осени, а закат поражает воображение яркостью и богатством красок. Хельга выпила на всякий случай снотворного, желая закрепить достигнутого эффекта. Как только голова молодой женщины коснулась подушки, дрёма смежила ей веки. Она спала до самого утра без сновидений и проснулась свежей, бодрой, готовой к действию. Ей определённо нравилось такое положение дел: провести вторую ночь кряду без странных пугающих снов – это по нынешним временам почти драгоценность! Настроение у фон Веттин было лучше некуда. Она даже ощутила детское желание погрозить сжатой в кулак рукой книге, показать ей язык и выдать что-то вроде "Накось, выкуси!" Но госпожа прокурор была барышней серьёзной, а потому от таких выходок воздержалась. Вместо детских беспутств она ещё самую малость понежилась в постели, а после занялась приготовлением завтрака и утреннего кофе. В конце концов, ей надо многое успеть до вечера. Устроившись на кухне и прихватив с собой колдовской том, Хельга раскрыла его. Да, Хельмут оставил для неё новое послание. Знакомая алая вязь повествовала: "Приветствую Вас, очаровательная Хельга!
Мне приятно читать ваши поэтические изыски; они значительно скрашивают мне время ожидания нашей встречи. Пусть я и умею ждать, пусть и далёк от человеческого, но и я способен испытывать то тяжкое томление, которое бывает порождено исключительно упомянутым ожиданием. Я полагаю, что ныне Вы заняты приготовлениями к вечерней прогулке, а потому не жду от Вас поспешного ответа. Добавлю лишь, что ощущаю перед этим событием не меньший трепет. Я не ведаю, прочту ли ещё одно послание, начертанное Вашей прелестной рукой, до того, как увижу Вас лично, но посмею оставить для Вас ещё одно стихотворение.
"Анатомический музей"
Ты в формалине по частям,
И в опустевших полостях
Не дремлют органы теперь –
Их съел какой-то лютый зверь.
А руки сжаты в кулаки,
И рот оскален, и клыки
Мерцают тускло в темноте –
Забудь о прежней красоте.
И твои мёртвые уста
Шептали имя, и, свята,
Она предстала пред тобой
В накидке бело-голубой.
И ты душой тянулся к ней,
Но из распахнутых дверей
Вдруг появился белый стол:
Она – на нём, а в сердце – кол!
А после – прочь из сердца клин,
А позже – тоже в формалин;
Вы оба нынче под стеклом
Грустите тяжко о былом….
Не двое вас, ведь тут же в ряд
Вокруг покойники стоят
В своих витринах, но не спят
И, разлучённые, скорбят…
До вечера, моя драгоценная Хельга.
Ваш друг Хельмут."Саунд: ссылка
|