Появление лишённой владений маркграфини повлияло на Йоханссон в высшей степени воодушевляюще: она тот час унеслась к себе в коморку, оставив упомянутую маркграфиню в архиве, и засела за кропание документов. Первой была, разумеется, объяснительная, в которой старая дева каялась в своём пуританстве, всеми допустимыми деловым языком оборотами уверяя фон Веттин, что непременно исправится и приведёт себя в надлежащий вид. Вторым документом была честная кляуза. Гертруда старательно пыталась вспомнить о чужих нарушениях, но столкнулась с проблемой: она в связи со спецификой своей должности контактировала с не очень большим количеством людей. Но терять своё место и казённую квартиру ей ой как не хотелось, а потому архивная мышь писала о периодически уносимых молодыми служащими (продолжающими учёбу) домой книгах, об опозданиях, об уходах домой на пять минут раньше окончания рабочего дня, о кофейных пятнах на списанных за истечением срока давности бумажонках и прочих, прочих мелочах.
Когда Хельга вернулась, пуританка встречала её с щенячьей радостью и с энтузиазмом вручила свою писанину. Почерк у неё, впрочем, был на удивление разборчивым и аккуратным. Гертруда проводила прокурора с излишней вежливостью, граничившей с откровенной лестью, а потом вернулась к себе - запереть спецхранилище и перевести дух.
Хельга же забыла про гадкую бабищу сразу, как только покинула здание. Она слишком устала и была слишком занята, чтобы забивать себе голову скользкими трусливым пуританками. От её сегодняшней подготовки зависело не только задержание чернокнижника, но и, вероятно, её собственная жизнь. Даже если не преувеличивать, допустив, что Хельмуту она интересна живой, то уж психическое здоровье - точно. Кошмары и приступы паранойи надоели пуще пареной репы, и избавиться от них надо было окончательно и бесповоротно. А то так можно пустить в ход табельное оружие и пристрелить ни в чём не повинного человека, зарабатывавшего себе на жизнь пением.
Прокурор закончила обедать и уткнулась в свои записи, тихонечко зашуршав бумагой. Она записывала помогающие от ведьм и колдунов средства, которые можно достать за сутки, в виде тезисов, делая порой короткие пометки об их особенностях.
«Способы защититься от колдовства:
- нательный крест. Не даёт колдуну очаровать свою жертву и одурманить её сознание. Степень защиты сильно зависит как от веры носящего, так и от силы чернокнижника;
- чётки, Библия, Евангелие, иконы – книги и предметы, имеющие отношение к Церкви. Они освящены, а потому неприятны для продавших душу дьяволу. Если предмет намоленный, эффект усиливается. Страшнее всего для нечисти вещи, принадлежавшие святым (мощи тоже), клинки героев рыцарских орденов, оружие крестоносцев, оставшееся со времён Крестовых Походов и прочее такое. Это объясняется длительной концентрацией на указанных предметах благой воли и чистых помыслов, что связывали души их владельцев с Господом;
- святая вода. Оставляет на коже нечестивцев ожоги;
- круг, очерченный солью или белым мелом, препятствует не очень сильному колдуну подойти к жертве;
- ведьм и колдунов отпугивают церковные свечи;
- можно использовать некоторые растения или их части – крапиву, осину, боярышник, чернобыльник, плакун-траву, маковые зёрна, терновник;
- серебро;
- молитвы».
В сравнении с тем, что она успела проштудировать, список всё равно был блеклым. Хельга мало понимала в методах, которые используют профессиональные охотники или лицензированные Церковью знахари, не знала, как определить степень могущества ведьмы или колдуна. В книгах была базовая информация, но за два часа успеть прочесть и законспектировать такое количество текста было невозможно. Увы, воскресенье – нерабочий день, и надежды ещё раз пробраться в архив не было. Если, конечно, не шантажировать Йоханссон. С другой стороны, какая польза от суточного сидения в архиве? Мало изучить книжные тома – надо ещё собрать необходимые предметы. Чем скорее прокурор этим займётся, тем лучше будет. С божьей помощью она точно справится. По крайней мере, фон Веттин старалась в это верить. Она и сама не могла понять, чего больше в её ожидании – страха, любопытства, жажды победы, дерзкого вызова или предвкушения головокружительного приключения.
Но ждать дольше нельзя. Девушка расплатилась и покинула ресторан, спеша начать приготовления к боевым действиям. Она хитро улыбнулась своему отражению в одной из витрин.
Ну, стервец-Хельмут, погоди!
Саунд:
ссылка