Поначалу демон, имя которому было Гракс, пытался вопить громче, выкрикивая все гадости, какие только приходили ему на ум. Однако на этом поприще он не преуспел: ломающийся голос подростка был перекрыт говором Виктора. Бес быстро заткнулся и с ненавистью смотрел на покрытый погибельными рунами кинжал. Он хотел бы не слушать, но всё же невольно слушал слова охотника. Действительно не обладая ни высоким интеллектом, ни значительным рангом, этот житель Преисподней не мог рассчитывать на серьёзный шанс противиться ритуалу экзорцизма, а возвращаться восвояси ни с чем ему категорически не хотелось. Хуже того, после проведения защитного ритуала в мысли смертного было не просочиться, а его безумная улыбка беспокоила беса всё больше. Этот охотник действительно отличался от всех, с кем тварь имела дело за три сотни лет своего существования. Обычно изгнать его приходили священники, на каждом шагу кричащие о своей праведности, но праведниками являвшиеся не всегда. Эти только что не фонтанировали желчью, когда Гракс обличал их в их мелких и постыдных грешках. А черноволосый болезненного вида тип смеялся, слыша обвинения в убийстве. Чернее ночи раскрывалась бездна в этой человеческой душе, остававшейся равнодушной к Небесам и Аду, прозревавшей самую свою суть и сути этой нисколько не чуравшейся.
Как победить того, кто не ведает страха? Как шантажировать того, кто не стесняется обнажить свои пороки? И что можно отнять у того, кто потерял всё?
Гракс притих и, затаив дыхание, глазами одержимого ребёнка взирал на демоноборца. Впервые в жизни боялся бес, а не экзорцист.
- Ч-что ты хочешь за мою свободу? - проблеял демон спустя несколько минут, показавшихся ему вечностью.
Проходящие мимо обитатели Диса почти не обращали внимания на происходящее: не так редки были на улицах того города поединки и отрубленные головы. Трое рогатых зевак пару минут пялились на инкогнито объявившегося Азазеля и трусовато отступающих слуг губернатора, но потом и они потеряли к событию интерес. Жизнь на Верхней опять потекла своим привычным чередом, и вскоре голова демона, на которую указывала Сетерли, равно как и его тело, была оттащена сгорбленным уборщиком. Могло показаться, что инцидента никакого не было, но вот только вряд ли так думали все его прямые и косвенные участники. Гласиалаболас наверняка начнёт нервничать и разыскивать падшего херувима, чтобы принести извинения... Девушка не могла и представить, что окажется вдруг причиной конфликта двух аристократических домов.
Правда, не похоже было, чтобы Азазель или кто-то из его спутников был сильно огорчен сложившимися обстоятельствами. Хоть тень от капюшона полностью скрывала лицо Знаменосца, но Сетерли почему-то показалось, что тот улыбается.
- Отрубленная собачья голова равнозначна разделённой со мной вечерней трапезе, Сетерли?