Прибытие к орбите Митариуса было омрачено эпидемией «морской болезни» среди новобранцев полка, для которых первый этап вторжения ею и ограничился.
Вся работа по подавлению орбитальной защиты, отбитию вялых и несмелых контратак нескольких пиратских кораблей легли на плечи флотских.
Не сказать, чтобы такие вещи, как выведение из строя нескольких орбитальных лазеров, ракетных шахт и уничтожение пары пиратских посудин было для кораблей сопровождения сложным. Но, почему-то, уже перед самой высадкой, по полку побежали слухи о «знакомых флотских офицерах», чьи орудийные расчеты разбили от десятка до трех кораблей контрабандистов, о том, что при этом, метким огнем команды имперских кораблей, были повреждены какие-то невиданные, но весьма изящные корабли и даже о том, что строения на спутнике планеты было видно невооруженным глазом с орудийных батарей. Но даже такая откровенная брехня была обсуждаема среди новобранцев, пытающихся отвлечься от страха высадки.
Отвлечься чем-то еще, кроме проповедей священников и грозного вида комиссаров и непрекращающийся пропаганды того, что жители Митариуса и его губернатор, в частности, были очень неправы, отвергнув власть Лордов Терры и божественный свет самого Императора, что Император этим недоволен и только вы, бойцы 42го Везельдорфского можете его порадовать.
Где-то рядом, в пустоте, точно такую же информацию зачитывали каким-то другим полкам Гвардии, но это совершенно не умаляло важность всей этой операции.
Когда корабли Империума закончили ронять на Митариус смертоносные сгустки огня, оставив от орбитальной защиты мира дымящиеся руины, где-то во чревах транспортников на орбите завыли сирены и замигали огни, намекавшие даже несведущим людям о начале погрузки в шатлы. И вот уже спустя час организованного, но все же хаоса, челноки с пехотой, танками и прочими вещами, необходимыми для вооруженного вторжения на отвергнувший Империум мир, неслись сквозь жиденькие облака обломков, оставшихся от пытавшихся сопротивляться, и направились прямиком к поверхности.
Как обычно трясло, кто-то из новеньких твердил молитву, кто-то просто смотрел в пространство остекленевшим взглядом, а кто-то просто орал, скованный страховочными ремнями в своем кресле. Тряска, как и планировалось, кончилась точно тогда, когда плотные слои атмосферы были пройдены, и вскоре транспортники опустились на поверхность несчастной планет, уже успевшей пострадать от глупости своих аборигенов.
Отделение Писмейкера, раделенное еще на орбите со словами «присмотришь вот за этими, еще пяток твоих ребят вон за теми сопляками», вышло из транспортного челнока первым.
Ветеранам открылась, в общем-то, довольно пасторальная картина с зеленым лугом, городком вдалеке, километрах эдак в семи, да с приятным теплом местной звезды. Только пасущихся стадных животных не хватало. Ну и коптивший небо на горизонте столб черного дыма от бомбежки все портил.
Несмотря на ожидания, место высадки никто не бомбил и не атаковал. В общем, высадка остальных пяти сотен солдат при 10 «Руссах» прошла без заминок, хоть и челнок с продовольствием и лагерными принадлежностями куда-то проебался.
Уже пять минут спустя, по вокс-связи выяснилось, что транспорт с хавкой перепутал зоны высадки и 390й Кадианский, высадившийся в добрых двух сотнях километрах отсюда, получил двойную порцию тушенки. При этом пилоту, скорее всего, ничего не будет, ведь груз в войска таки попал. В придачу, не дав новобранцам времени проблеваться по приземлении, а с «Руссов» поснимать страховочные тросы, поступил приказ занять ближайший городок, о чем сообщил неизвестный лейтенантик из пополнения, впрочем державшийся молодцом.
Толкнув короткую речь о важности наступления, рассчитанную на тех, кто всеми силами пытался не запачкать полупереваренной жратвой свои ботинки, лейтенант отдал приказ выступать.
Наступление, впрочем, не принесло никаких сюрпризов. Снова.
Не было ни стрельбы со стороны городка, ни угрожающих движений и звуков. Даже ракеты не ударили в борта, только вошедших в город, танков.
Поселение оказалось полностью заброшенным, и двух-трехэтажные дома смотрели на имперских солдат заколоченными окнами. Несмотря на это, лейтенантом, все же, было приказано провести зачистку, на которую потратили еще 6 часов из 7, проведенных на планете.
В некоторых домах не было даже мебели и лежал недельный слой пыли, говоривший о тщательной жадности покидавших дома людей. Да и в местной часовне, чей обыск был с почестями поручен Писмейкеру и ветеранам, не отыскалось окровавленных алтарей и идолов сущностей Варпа. Скамей, алтарей имперского культа и прочих атрибутов имперской веры там тоже не отыскалось. Их место занимали ящики со всевозможными вещами, начиная гвоздями и сельхозинструментами и заканчивая запчастями к гражданским автомобилям.
Но такое обращение с храмом стало для сопровождавших священников не меньшим кощунством и они тотчас же потребовали убрать ненадлежащие зданию содержимое.
Жребий пал на новобранцев и совсем скоро они таскали тяжелые ящики, словно толпа муравьев, пока другие возводили блокпосты и оборудовали казармы и штаб.
Ветеранам же везло. Лейтенант оказался не из назойливых, и поэтому, пока разворачивалмь драма с храмом, людям Писмейкера удалось отыскать какую-то местную лавку, на первый взгляд также подчистую вывезенную.
Впрочем, покопавшись в кладовках, удалось обнаружить по трехкилограммовому пакету каких-то макарон, какой-то местной крупы и пару буханок хлеба, уже ставшего сухарем.
Но даже такие находки сделали новоселье в элитный ветеранский номер при штабе гораздо более приятным.