Волны облизывают каменистый берег ласково и неторопливо. Оглушительно пахнет солью, рыбой и вечерней грозой. Вольным ветром, опасностями, что скрываются в стылых глубинах. Горький запах крови и горечи, - горький аромат вечного моря царит над миром.
Тревожный запах этот въедается в алые корабли с резными носами, въедается в плоть, в кости, в душу. Медленно и необоримо. Для того кто живет в пасти Хааша, земля становится чужой и странной, море же рано или поздно подчиняет себе плывущего на корабле волка. Душа у него становится ветреной словно у Джамаша из Удаганьё. Для такого человека на земле уже не будет покоя, ступая на твердый камень, будет ощущать моряк покачивающуюся под собой почву. Будет он жить на земле словно в полудреме ощущая себя остро чужим. Будет выполнять положенные обряды и наслаждаться общением со своей семьей. Поползут гусеницами неторопливые дни на Окуми, но корабль с мрачной физиономией демона на носу, всё равно станет манить за собой.
…Тогда, морской человек станет вспоминать своих мертвых товарищей, станет вспоминать губительные шторма и кровь щедро проливаемую для Хааша, чтобы он пощадил плывущих по воде. Морской человек увидит на своих руках болезненные мозоли, вспомнит бесконечную усталость – когда приходится сидеть за веслами в мокрой тьме. День за днем. Ночь за ночью. Запах блевоты и плесневелая пища, один вид которой выворачивает нутро наизнанку
Морской человек припомнит разорванные паруса, припомнит пиратское нападение в одну из ночей Ц’Йоль. Припомнит истошные крики молодого энерегаля, которого добивали долго и мучительно а он всё никак не умирал; припомнит императорского солдата, захлебнувшегося своей кровью когда случайная стрела пробила ему глотку. Припомнит посиневшую ступню молодого Ойцхэйя и меч корабельного жреца, занесенный над зловонной конечностью. Припомнит раскаленную медь в своих руках, чтобы прижечь рану, и одуряющее отвратительный запах жареного человеческого мяса, смешанный с ароматом гнилой воды.
Морской ши припомнит свою клятву, - когда прокляв волны он отправился на Окуми. Когда возненавидев море и исстрадавшись по земле, спрыгнул на родную почву. Дав себе зарок никогда более не возвращаться в воды Хааши и не мочить свой хвост в соленых волнах.
…Дождь будет шуметь за стенами родовой хижины-мазанки, будет выбивать барабанную дробь и деревья будут тихонечко перешептываться между собой.
Рано или поздно, волк подчиненный морем не сможет противиться грозному зову Стихии. Пасть Хааша станет взывать к нему ночью и днем. Засыпая, будет слышать морской человек грозный рокот серых волн, будет чувствовать пену на своем лице, будет слышать мягкий скрип усталого корабля. Раз за разом будут сниться ему созвездия Шагашши ведущие ладьи небесной тропой. Когда море успокаивается, и в целом мире остается только бездна. Пылающие в небе огоньки. «Красный глаз», «Четыре варинэлы», «Большой паук». Божественные вехи для одиноких странников.
Тоскуя о море, такой ши не сумеет найти утешение в объятиях озера Ховодэру, - священный водоем покажется ему всего лишь мелкой лужей, и даже великие пирамиды предков не смогут облегчить тоски. Морской человек рано или поздно, простившись с семьей и оставив старшему из орашей свой деревянный амулет для молитвы, отправится в Айэньо. И еще дальше, в скалистое местечко Т’Кхцхъём, откуда уходят большие корабли на север. Ступит на борт, и первым делом отдаст почести вырезанному на носу демону. Щедро натрет оскаленную пасть Сарагалтана своей кровью здороваясь с деревянной ладьёй словно с родным приорашем.
Ветра наполнят паруса и понесут судно в сторону грозного Удаганьё. А затем отнесут еще дальше, в те заколдованные места где воды неизведанны и опасны, где чуждые вихри сражаются с моряками насмерть, и самый светлый день по воле Шагашши, в одно мгновение, превращается в жестокую бурю.
Нос корабля врезается в волны, дерево кричит человеческим голосом, а моряки привязывают себя веревками, чтобы не унесло в ночь. Демон охраняющий корабль радостно скалится со своего носа, и ши скалятся в месте с ним. Смеются и поют боевые песни. Горячат кровь чтобы прогнать страх:
- Шикулькаааан! – Разносится над волнами. – Шикулькааан! Сарагалтан! Ятцмукан!!!
И чем страшнее буря, тем более яростной становится песня. Ради таких мгновений стоит жить! Токи-гребцы бросают весла и падают на пол цепенея от ужаса; ши гребут сами стирая кожу в кровь. А там наверху, демоны сражаются друг с другом, убивают друг друга и разрывают на части. Сизые молнии вспарывают мир, накатывает гром и холодные волны окатывают всех кто находится на корабле. Ради этого живёт каждый волк порабощенный морем, такие бури украшают его жизнь.
...
А когда море успокоится и Хааши выдохнется, корабль достигнет берегов Северной земли. Белых колоний Императора, новых охотничьих угодий для Союза.
...
Столетия назад здесь содержали несколько временных гарнизонов и воины сменяя друг друга несли постоянное дежурство. Земля эта была чуждой, и волки не слишком доверяли новым просторам. Только Окуми был их родиной, только отчий материк владел сердцем. Прошли годы. Теперь здесь живут поселенцы, и появились дети, видевшие Окуми только в памяти глазами своего родителя. Дикие места облагораживаются, прокладываются шийские дороги, - армии теперь двигаются не поразбитой земле, но по императорским трактам. Все больше становится «рончу» - семейных деревень, ощерившихся частоколами и заборами. В диких местах не зевай! Рончу круглосуточно охраняют сами поселенцы. Места здесь все ж неспокойные. Война бродит рядом.
Местные ши в большинстве своем пошли от Огненных червей и называют себя Белыми Червями, под волчьим знаменем Императора, развиваются флаги Северного Дома. Большая часть поселенцев состоит из Огненных червей, вторую же половину составляют выходцы с острова Джамаш и различные мелкие рода, мечтающие о славе в новом мире. Там на Окуми – всё уже давным-давно разделено между семьями; охотничьи угодья поделены и внимательнейшим образом посчитаны. Здесь, на новой земле – даже малый дом может стать Великим. Империя войдет войну - тот, кто первым займет новые просторы, возвысится.
От первых годов поселения, шийцы на Тэриме живут морем – торговля, промыслы, само существование зависит от кораблей. Это на Окуми большинство волков относятся к соленым водам пренебрежительно отдавая всю свою любовь озеру Ховодэру. Море для них красивая сказка, но не более, - леса и рощи, горы, храмы и варинэлы занимают волков на Отчей земле много больше.
Клан Джамаш из Удуганьё называет себя по настоящему морским, но с детства окружены. Джамаши роскошью: веселое щегольство в их одеждах и повадках. Любимцы императора, пираты и верные друзья штейшинов-высоколюдов; жители двух миров вольготно проживающие на острове в лучших условиях! Нет, даже Джамашам не понять Тэримцев.
Для Белых Червей море не роскошь, и не залог веселого удальства, - море это залог выживания. Кормитель, даритель. Опасный противник и единственная защита. По волнам может придти друг, а может подкрасться враг. Места близкие к морю щерятся заградительными крепостями. Народ здесь обитает суровый, недоверчивый, словно в первые годы первых волков, ши, проживающие на Тэриме не ожидают от жизни каких-либо приятностей. Готовятся к войне ежедневно. Простейшая лодка – лучший друг, меч у пояса да лук на спине – лучшие защитники.
Одеты местные люди неброско и даже тускло – ибо ткут сами. Разноцветные ткани с Окуми пройдя пастью Хааши стоят слишком дорого, - редкой роскошью становятся драгоценные камни, медные украшения и яркие перья. К рабам токам здесь относятся более сурово, - бесполезный тлакотли это линий рот, слишком глупый ток лишняя обуза для семьи. От такого избавляются без всякой нежности. Это на Окуми своих тлакотли балуют и лелеют, Белые Семьи не могут позволить себе такой расточительности.
Выходца с Тэрима приехавшего для молитв на Окуми, узнать очень легко. Наряд у него неяркий и даже грубый, пирсинг и украшения из простых костей и деревяшек. Желая же показать свою значимость – тэримский шиец собирает свои волосы в высокий роскошный хвост, щедро используя накладные пряди и самодельные украшения. Волки на Окуми расплетают свои хвосты в мирной жизни, волки на Тэриме вкладывают в прическу всю душу. Не имея возможности украсить как следует тело, носят сами удивительные головные уборы.
Оружие почитается особо – это для каждого ши свято, и на Окуми и на Тэриме. Ты – это твой меч; твоя честь - умение убивать. Количество черепов у семейного алтаря – престиж семьи. На Окуми оружие более дорогое и замысловатое, - здесь во всю ходит медь, здесь народ развращен роскошью - искусство порой ценится больше чем функциональность. На Тэриме оружие простое и надежное. Семьи живут войной и охотой. Охота на Тэриме это настоящее сокровище! Каждый ши мечтает поучаствовать в такой. Родовая память обесцвечивает это древнее искусство. Накопленный столетиями опыт делает леса Окуми слишком известными, слишком предсказуемы стали повадки местной дичи. Даже тиграновые охоты, теперь лишь дань традициям, нежели настоящий риск. Другое дело Тэрим! Здесь нет родительских знаний, - предки никогда не ходили этими тропами. Здесь сражаешься с дичью как в древние времена, инстинктами, умением. Здесь кроется настоящая опасность ибо животные не изучены, а любая ошибка может стать роковой!
…Страшна шийская родовая память – дарит и отбирает одновременно. С каждым веком становясь все более крепкой, вбирая в себя все больше опыта – память эта отнимает у шийца самое главное – возможность удивляться. Блаженны токские дети с улыбкой сующие пальцы в огонь. Каждый ши узнает об огне задолго до своего рождения. Сейчас, в шестнадцатом веке, впервые, перед нацией встал странный вопрос – что такое родовая память? Благословление Шикхкурлакхана или жуткое проклятие Хааша? Радость народа или беспощадная пустота Шагашши выедающая нутро?
Идут года. Новая земля манит людей своей неизвестностью. Аристократы с Окуми готовы дорого платить за возможность удивляться на чужой земле. Охотиться и покорять чуждые леса, ведь для ши это Святое. Даже война вторична, ибо Охота зародилась первой! Для тех кто ведет происхождение от Великого Охотника, возможность убивать новую, непонятную для себя дичь является ценнейшей. В Айэньо и Шио-Кадаме ходит поговорка: «Ты не видел настоящей охоты, если не бывал на Северном материке! Чего стоит твой тусклый алтарь, если на нем нет черепов сарколаншей и прочих диковинных тварей?»
Гротедарум решил меня подставить. Но все БС уже распределены.
Поэтому чтобы воодушевить свои войска Император сам ведет армии по новой земле. Умрет он или победит не важно. Он Император - и он будет биться вместе со своим народом. Для каждого ши это честь. Захватываем столько земли, сколько сможем. Если есть возможность - уничтожаем и захватываем столицу.
Как бог Корахота со своим пантеоном, я категорически против перехода ши к цвергам. Являюсь во снах и угрожаю, - тот кто предаст Шагашши будет проклят. Ши мой народ, ни к каким цвергам они не пойдут. Гротедарум для них никто.