Тэрим
-… нельзя сравнивать авусов с корхакорнами. Ведь что такое корхакорна? Это жалкое подобие каукорны, искаженное Пиросом творение Рогара. Бесплоден огненный демон и не способен к созидания, а может лишь калечить да извращать созданное благими богами. В радость мерзкому идти поперёк мировой справедливости. Ведь создана была каукорна свободной и суждено было людям и эхекатлям на неё охотится. Тот кто добивает себе пропитание охотой живёт в согласии с мировой справедливостью. А что делают наученный мерзким Пиросом забраки? Они взяли несчастную младшую сестру каукорны и отняли у неё свободу! И теперь убивают животное без охоты! Нету для корхакорн спасения и нету иной участи кроме смерти. Воистину есть ли дело злее чем обречь все поколения на никчемную смерть? Воля Рогара проявляется в том кто живёт, а кто умирает, но Пирос в злобе своей через забраков и корхакорн пытается исказить путь Мировой Справедливости.
- А теперь посмотрим на авуса. Твари эти хотя и неизвестные дедам нашим без сомнения созданы Рогаром. Невозможно даже представить что злой Пирос причаситен к появлению столь кротких животных. И так же несомненно, что созданы они не дикими, а изначально ручными. И судьба их изначально служить пропитанием людям. Видел ли кто охоту на авусов? Слышал ли кто о диких? Нет! Лишь рядом с людьми живут они, лишь люди пасут их. Сама Мировая Справедливость отмерила животным этим короткий век и определила их смерть ради нашей жизни. Потому, неправы те кто сравнивают кротких авусов с корхакорнами, а гитов пасущих стада с забраками или штирами. Сходство между ними лишь внешнее, по Мировой Справедливости же это совсем разное. Потому, говорю я вам гиты. Пасите авусов и режьте их на пользу свою и для пропитания и в том не станете вы против Мировой Справедливости. О том свидетельствую я номикистес Аморасес.
***
Ньярма бросил факел на крышу хижины что служила ему домом целых три года. Пока пламя расползалось по сухой коре он запел охранную песнь в которой благодарил духов, просил их не гневаться и принять в жертву это жилище. Ему было жалко просторной хижины. Тем более что её построил вместо старой лишь пол года назад. Тут было хорошее место – роскошные луга, пойма полная расиди, старица кишевшая раками. Пускай дичь рядом изрядно распугало многолюдное селение, но имея два десятка каукорн не надо часто ходить на охоту. Можно было бы жить да жить. Говорят что некоторые стойбища по сорок лет на одном месте стоят. А что уж города вспоминать!
Всему приходит конец. Так было и сейчас. И конец был велик, двуног и свиреп. Вокруг селения всё чаще видели мегалокатлей. Три нападения на стада за последнюю декаду, десяток за последний месяц. Кроме тнагов единственная добыча на которую охотятся зрелые хищники это большие каукорны… и людские селения. В тесноте и панике огромные мегалокатль ловит себе жертву, убивает, бросает и ловит следующую и так до тех пор пока рядом есть кого хватать, а затем пожирают добычу. Одинокого ящера можно отогнать или даже попытаться убить. Но если рядом несколько, то проще откочевать.
*** * ***
Не раз и не два гремели на Тэриме войны, но ничего равного побоищам двенадцатого века тут ещё не случалось. Земли вокруг Кор-Хака полыхали сражениями.
***
Никто не устоит перед яростью саошьяниов, никто не выдержет пламени покорителей. Твёрдо верили в то воины, уповали на то шахи. И так и было. Почти. Пал древний Иллидор и теперь лишь куски спекшейся глины и оплавившегося камня остались там где более десяти веков стоял великий город. На пастбищах, перевалах и в долинах Полемейских гор разбивали кзабраки одно эллинское войско за другим. Казалось ничто не остановит натиска детей Кор-Хака. Но в каждолй следующей битве их было меньше чем в предыдущей. На смену павшим саошьянитам и боевым магам приходили юноши. Древко из молодой гаргуты хорошо, но не сравниться с тем что отполировалось от долгого употребления. Уже в степи череда побед сменилась поражением. И пускай пришлось эллинам гасить кзабракский огонь своей кровью, но страна была спасена. Немало кзабраков пережило ту битву, но лишь самые живучие и удачливые выдержали дорогу домой. Каждый день пути в глубь чужой страны теперь дорого им стоил. Эллины также смогли отбить окрестности Иллидора. Вовремя – первые роды краснокожих уже переселились было с пыльных равнин в зелёные горы.
Эллины не из тех, кто ограничивается лишь обороной. В одном месте они защищались, а в другом били сами. Войско их спустилось с гор и ударило на Теримбек желая рассечь вражескую страну надвое. Точно также как пытались это сделать соашьяниты. Натиск кзабраков остановили щиты и копья, эллинов – стены и стрелы. В пекле Кор-Хака встретились вновь старые враги потому что отряды югры пришли на помощь краснокожим. Пока четырёхрукие защищали укрепления и подходы к оазису, сами кзабраки изматывали эллинов нападениями то тут то там. Долгой была та война, но в конце-концов чужаки ушли. Одни отступили в горы, другие за море. Одних провожали стрелами, других подарками, но множество и тех и других остались в Кор-Хаке. Победителей похоронили в сухой земле или сожгли на кострах, побеждённые стали едой фолко и эхекатлям.
Хотя в памяти последующих поколений запомнились поход к северному морю и осада Теримбека, но в действительности куда больше воинов брало участие не в них, а в набегах и стычках на границе. Пылала вся граница от Ворейского побережья до руин Иллидора.
***
Двенадцатый век прошёл для Кзабракшахра в войнах, а кончился мятежами. Хаджиты далёкого Сомнеша, мечтавшие об эллинской добыче и новых богатых угодьях, были недовольны тем что присланные к ним военачальники помышляли лишь об обороне. Они отказались признавать власть шахов и стали воевать с Элликой по своей воле. Недовольны были и южане. Если в Ездбереке мятеж в зародыше душила близость самих Пирхов и сияние их хавара, то в гордой Гирштане открыто говорили что нечего переться через весь Кор-Хак когда рядом лежит жирная Забрия. К конц века после поражений от эллинов город восстал, а его хаджиты совершили несколько опустошительных набегов в забракские степи угнав множество скота. Самые же дерзкие хвастались тем что видели валы Ашбора или Стилтона.
Пускай четырёхрукие чужаки так и не поселились на отведённых им землям, но торговля с ними шла куда бойчее прежнего. На пустынных прежде берегах образовалась целая вереница мест куда регулярно приходили племена из пустыни что бы обменятся товаром с юдьярами. Ожидая кораблей присматривались они к морю. Кзабраки и раньше случалось собирали выброшеных волнами тварей, но раньше разве что киты интересовали их по настоящему. Теперь же многие стали обращать внимание и на всякую мелочью. А некоторые даже пробовали на вкус водоросли. Гадость конечно, но ведь не гадость-гадость. Есть можно.
***
Веками уже как сельты приручали каукорн выращивая неубитых на охоте телят. Сотни, тысячи было их и все закончили жизнь под копьём или от ножа голодных и неудачливых в то время охотников. Лишь в двенадцатом веке удалось одомашнить каукорну по настоящему. И какую! Огромную южную!
Если лесные племена освоили скотоводство*, то прибрежные море. Раньше забраки шутили что сельты живут спиной к морю, что ж теперь они повернулись к нему лицом. Особенно важным морские промыслы стали на севере, на берегах Талласы. В этом несложно было усмотреть влияние соседей – что краснокожих, что гитов.
* Каукорна южная животное речных пойм и лесных полян, поэтому в первые века скотоводство в степи будет мало распространено.
***
Двенадцатый век прошёл для Корахота в войнах за Дамопот. Начались они успехами и казалось скоро остров вернётся под власть северной страны, но подлые южане смогли вырвать победу. Щедро платили они кровью и удержали таки землю за собой. Отплачут по погибшим их друзья и семьи и лишь в песнях останется горе, земля же будет кормить множество грядущих поколений.
Все силы Корахота уходили на борьбу с ши, а потому до берегов Сельтусии доплыло лишь несколько небольших эскадр. Пол десятка мелких набегов – вот и всё чем обернулась двухвековая вражда.
***
Война и торговля, вот что определяло жизнь Забрии в двенадцатом веке.
Война с Шатирой перерезала караванные пути в Цвергардум. После этого не осталось большой торговли с чужаками кроме как по морю. Правда с судемоагами торговать получалось плохо – слишком уж непредсказуемы они были. Неплохая прибыль оборачивалась несоразмерным ей риском, а потому на северо-запад плавали лишь новички, сорвиголовы или неудачники. В начале века очень бойкой была торговля с Гальегией. Не напрямую конечно, опять же мешали пираты, а через Ватиилану. Столица умирающей страны неожиданно стала местом встречи купцов с севера и востока. Но расцвет этих связей быстро сменился их полным упадком – война подступала к городу всё ближе, а самое главное охватила далёкие острова Гальегии. Файрбрингеры добравшиеся до них в середине века вернулись домой не с приылью, а со страшными рассказами, об опустошении и упадке. И лишь торговля с Энэргальерой процветала. А ведь за островами пальцехвостых есть земля не меньше Тэрима и говорят среди файрбрингеров есть такие что ступали не только на землю Ватииланы, но и торговались на рынках полных чернокожих людей и удивительных вещей.
Война с Шатирой прошла для Забрии успешно. Правда штирские дротикометатели оказались куда более опасными противниками чем считали забраки. Не раз и не два эти «трусы и слабаки» заставляли врага оплачивать победы кровью. Но забраки всё равно были сильнее. А кроме того их было больше. Сопротивление врага удивило не только ожесточённостью, но и тем что каукорноногих оказалось куда меньше чем ожидалось. Правда после захвата приморских владений Шатиры и уничтожения цыков развить успех дальше не удалось – началась война с гитами. Пускай в ней не было больших битв, но страх перед старым противником был заставил держать воинов против него и сил на Кор-Хак просто не осталось.
***
Великий Гиперсикер проявил себя в двенадцатом веке не только прекрасным дипломатом, но и тонким стратегом. Запугав забраков войной, он повёл большую часть своих воинов… правильно, на эллинов! Результатом стали поражения в западной войне и потеря выхода к Таласе. Впрочем морской торговлей копытные никогда не промышляли и вообще ценили солёную воду лишь поскольку трава рядом с ней зеленее*. Ещё злые краснокожие сожгли Мар-Дын. Но огнёвища удежать не смогли, а раз так – город за несколько лет возродился краше прежнего. В конце-концов что там было такого что огонь, топор или мотыга могли ухудшить?
Потеряли штиры на торговле с Забрией. Правда тут же в возместили себе за счёт связей с Цвергардумом. Ну и землёй. Правда землю тут уже за рогатых отдувались безрогие. Орды штиров двинулись на Колот. И вовремя – эллины и сами перешли в наступление. Столкновение тсало неожиданностью для обеих сторон, только вот чёрных было несравнимо больше. Да и сражались они неожиданно хорошо. Проиграв в поле не смогли эллины удержать и сам город. Весь тот край во второй раз сменил владельцев. Некогда веками жили там цверги, потом ещё дольше эллины, а теперь в северо-западных предгорьях Диакоп пасут свои стада штиры.
* Это про дожди от туч с моря.
***
В одинадцатом веке на Селему как и пророчествовали жрецы приплыли с запада изгнанники. Сотни их были и гиты по закону Мировой Справедливости их приняли. В двенадцатом веке беглецов были уже тысячи. Сами же гиты благодаря миру размножились и свободных земель на Селеме осталось куда как меньше. Чем дальше тем хуже встречали аскаскатов. Скоро им просто не было куда деваться. И помыкавшись по гостям у обгитившихся соплеменников они плыли дальше – в Аксос. Вся земля была занята и там, только вот занята охотниками. Сколько бы ни ворчали старики, а приютить пару семей могли все. Тем более что те не просили доли в охоте, а лишь право пасти на лугах своих авусов. А главное, кто из матриархов откажется получить в свой род женщин? Когда у тебя из десяти сыновей трое неженатых, а на семь остальных две женщины будешь рада любой невестки, даже если она высока как копьё, худа, бледноглаза, а волосы у неё как сухая ситари. Да и эти мелкие каукорны, эти авусы, тоже ведь полезны. Только общество в котором на каждую женщину по десятку детей и пол десятка мужчин может в полной мере оценить молоко. Если по поводу того как надо относится к мясу авусов прения длились весь век и полностью не утихли и в следующем, то споры о молоке быстро утихли.
Худо-бедно, а мир с Шатирой продержался весь век. Даже торговля наладилась. Хотя надо сказать представления о штирах как существах далёких от Мировой Справедливости от этого не поколебалось. Правда в отличие от забраков, этих закоренелых во зле карикатур на гитов штиры считались просто крайне невежественными дикарями. Каукорнорогие слишком порочны и глупы что бы следовать по Пути. Забраки же способны на это, но наущаемые Пиросом избрали кривую тропу Лжи.
Во второй половине века, Аксос оказался втянут в войну с Забрией. Не смотря на множество стычек и несколько случаев созыва ополчений до большого кровопролития не дошло. Пока. Ведь после веков земли гитов и забраков вновь соприкасаются и война лишь вопрос времени.
***
Впервые за долгие века эллины узнали горечь поражения. Как суди, а войны двенадцатого века нельзя было назвать победными. Пали древние Иллидор и Колот. Чуть ли не до берегов моря дошли в своём неистовом натиске кзабраки. Усеяли эллины своими телами Кор-Хак. Но народ Алея не из тех кто сдаётся, от ударов. Многочисленные и воинственные они искали ответ ярости краснокожих и неутомимости копытных. И нашли. Всё чаще сражались они не в рассыпном строю, а тесными рядами – щит к щиту. Такой строй был гораздо устойчивее в обороне, надежнее защищал от обстрела. А ещё в таком строю гораздо меньше значения имели опыт и мастерство, а куда больше выносливость, сила и доблесть. В последних у эллинов недостатка не было. Освоили эллины и езду на каукорнах. Правда от щита воинам пришлось отказаться – одна рука нужна была для управления животным, а во второй было оружие, но всё равно эллинские всадники вскоре стали заметной силой. Правда в отличие от югры, каукорница оставалась вспомогательным родом войск, но её польза была несомненна.
***
Цвергардум процветает. Правда в сухопутной торговле место прежних краснокожих единоверцев заняли черные и куакорноногие штиры, но торговля от того многим хуже не стала. Штиры они конечно те ещё сволочи, но и цверги не простаки – за здорово живёшь их не провести.