Тэрим
Война на севере Тэрима догорала. Просуществовав десять веков Югорзорсаг Изначальный, Югорзорсаг вокруг Каулерпы пал. Хотя многие покинули берега Бескериара во время исхода доверив судьбу свою волнам и дереву, хотя куда больше юдьяр осталось, но вместе с Кара-Кираем и священными книгами ушла и душа народа. Четырёхрукие были слишком разумны что бы оставаться ради смерти, нет, те кто не уплыл обменяли спасение на несколько последних лет жизни на родине. И были эти года урожайными и обильными, как будто сама земля прощалась с теми кто населял её столько времени.
А потом пришла война и ударили эллины по правому берегу Каулерпы, а цверги по левому и пал Оккараш и сожжен был Кежгемет. Разделили победители между собой захваченные угодья и лишь на жалких остатках осбтсвенной страны ютилась последня тэримская югра.
***
Свершилось то о чём веками вещали жрецы, сбылось то о чём пели песни, случилось то о чём мечтали поколения. Пал Югорзорсаг! Повережен вековой враг! Отомщены смерти! Добыта великая слава!... Долго праздновали эллины и не было счёту пирам, играм, жертвоприношениям и процессиям. Но прошли годы, ушёл хмель торжества и на место радости пришла странная пустота. Как будто потеряла Эллика и эллины что-то родное, истинное, урождённое. Что-то бывшее частью их самих. Это многие чувствовали, но мало кто понимал, да и те молчали ужасаясь осознанному.
Обычай назначения правителей областей царём сперва подорвала было положение старой аристократии, но со временем наоборот укрепила. Ведь традицией стало назначать достойных, а требования к достойным были всё выше и выше. Претендовать на занятие видной должности мог лишь эллин хорошего рода с самого дества старательно подготавливаемый к будущему правлению. Выборы кандидата в агональной культуре эллинов стали настоящим состязанием со сложными правилами и пушными ритуалами. Соревнование красивое и торжественно внешне, но ожесточённое по сути. И всё больше царь превращался в арбитра волею или неволею вынужденного следовать обычаям и законам.
***
Гордый народ собирается* в Ездбереке, храбрый, хвастливый, надменный. Гордятся тут происхождением от древних забракских поселенцев. Гордятся южными войнами и победами над гитами. Хвастаются разгромом северных еретиков. Хвалятся своей мощью. Горе тебе Ездберек! Беда тебе город спесивых! Гнев Ушура падёт жилище наглых! Ярость богов обрушится на пристанище самовлюблённых! Горе, горе тебе град обреченный.
В спеси своей встретили езды ушурийцев в поле. Вышли они против саошьянитов, встали на пути покорителей. Разве устоять неверным против огня веры? Разве выдержат богохульники огня живо? Как эхекатли телёнка разорвали ушурийцы ездов. Пал Ездберек и все его хаджиты** признали власть шахов и рядом со священным огнём Пироса поставили в храме идол Ушура.
Ужаснулась Гирштана мощи еретиков и одни готовились к битве, другие считали что следует покориться шахам, а третьи же хотели обратиться за помощью к монархам Забрии.
* Само собой в городах охотников кзабраков постоянное население ничтожно, это места фестивалей и торговли по настоящему оживающие лишь несколько раз в году.
** Хаджиты «такого-то» - племена собиращиеся на хадж*** в определённом святилище. Так езды это хаджиты храма в Ездбереке, гирши – хаджиты Гирштаны, ушурийцы – хаджиты (а не жители!) Ушуры.
*** Хадж – регулярные религиозные фестивали главного местного святилища посещение которых более-менее обязательно для членов племён считающих святилище своим.
***
Слабы и ленивы бандерлоги, выносливы и трудолюбивы токи. Подлы и бунташны перепончаторукие, верны и преданы плоскоголовые. Хорошей мыслью казалось хторрам заменить одних другими – вырезать бандерлогов и заместить их токами. Думали хторры о выгоде, просмотрели хторры опасности. Не рады были джамаши, что на их остров повадились знатные хторры с приказами, энэрегали и цверги с оружием, что высаживались на побережье орды голодных токов с континента. Не понравилось им как режут и бьют бандерлогов. Давно ведь все деревни и хутора перепончастых были поделены и каждый ши знал какое селение принадлежит его роду и кто зовёт его хозяином. Когда запылали эйровые хижины, когда полилась кровь тогда восстали бандерлоги. Тогда началась война. Война джамашей против Корахота, потому что решили они – не будет у Джамапути других хозяев и лишь они одни могут решать кому тут жить, а кому умирать. Тяжела была та война и крови лилось больше даже чем некогда при покорении острова потому что многочисленны были бандерлоги и свирепы ши, но постепенно число и организованность начинали брать верх и к концу века стало ясно что не устоять бунтовщикам против Корахота.
***
Война десятого века за Селему стала первой в которой эрлы составили основную силу забракского войска став на смену более многочисленным, но не тадёжным гезитам. И эта попытка не прошла удачно – как и за век до того гитам удалось отстоять и свои леса и стены Пилтипаласа. И пошли среди забраков разговоры, что лишь слепой не увидит к чему это. Не угодна богам война с гитами. Поставили небожители предел забракам на Селеме. Хватит зря лить кровь свою и чужую, хватит убивать ради того что быть убитыми. Без победы слава ополовинивается раз, а добыча дважды.
Век за веком росло число керров, а вместе с ними эрлов и лордов. Множились села окружённые полями ситари, а вместе с ними и их обитатели. Каукорн же в степи больше не стало, пожалуй даже меньше, а вместе с ними и тех кто жил с них – что людей что эхекатлей. Гезиты не уменьшались в числе, но степи всё больше казались полупустыми на фоне плоородной и густозаселённой прибрежной полосы. А земли под ситари надо было всё больше – культурное растение с большими зёрнами быстро истощало почву. Кажется ещё два-три века и нивы покроют всю Забрию не до Кор-Хака.
В стране распространилось корхакорноводство. Первыми его освоили керры. К середине десятого века корхакорны появились во всех деревнях восточной Забрии, к концу века дети пасущие скот на паровых полях стали привычным зрелищем во всей стране. Гезиты теперь кочевали уже неся вещи не на собственной спине, а нагрузив вьючных корхакорн. Благодаря этим животным кочевники смогли иметь куда больше вещей чем раньше. Это вызвало бы бурный рост торговли, но поборы с рынков в городах сильно его обрезали. Конечно не гезиты ни керры не гнушались тайным обменом, но с появлением корхакорн охотникам уже нечего было особо предложить земледельцам, а красивые и дорогие вещи можно было купить только в городах.
Экспедиция Майкла Ланна уплыла за моря и не вернулась.
***
Два великих события ознаменовали десятый век для цвергов. Первое – победа над югрой, а второе мало кто из народов Юны признал бы великим. Но поклоняющиеся Гротедаруму не чета дикарям – смогли они оценить великое умение глиноделия. Не прошло и тридцати лет как не осталось селения береговых цвергов без своего гончара. К концу же века были не только мастера, но уже целые школы и традиции это ремесла превращавшегося, как то обычно у цвергов, в искусство.
Красота и удобство новой посуды были таковы что скоро её делали не толдько для себя, но и на продажу эллинам и корахотцам. Купцы плавали всё дальше и к югу, узнали что за Корахотом в глубине суши живут люди вроде эллинов но другие (гиты). слушали и про великую землю на юге (Окуми), но дорога туда шла через вечно охваченный войной Дамопоти так что до тех краёв сами цверги так и не добрались.
***
Десятый век стал для народа Рогара веком побед. На западе чудом держалась Селема раз за разом отбиваясь от забраков, на востоке же гиты обрушились на циков и смели и зелёнокожих дикарей и штиров захвативших было земли древнего Ларпирона. Если в древности Аксос полосой протянулась вдоль Потами, то сейчас раскинулся от Узкого моря Талласы. Всё больше было гитов что сломоса ели только привозного по праздникам. Как объясняли это пища благая и желательная потому что это пища завещанная предками, а им самим Рогаром, подарок священной Потами. Каукорна же есть пища желательная хотя и не благая. Понтик еда дозволенная, хотя и не желательная, но Мировая справедливость не будет оскорблена если гит вкусит её что бы утолить голод. Есть однако и блюда неблагие и запретные как то зёрна ситари. Это еда для каукорн и понтиков, а не для людей. Недостойно гитов подражать нечестивым забракам в травоедении.
***
Многие века сельты жили в лесах не интересуюсь ни побережьем ни степями. Сами никуда не совались и чужаков к себе не пускали. Жили как будто и нету их. Но времена меняются. Потихоньку стали мохнатые торговать с соседями, стали пускать к себе редких купцов и жрецов, сами стали помалу выбираться в гости. Спящий линкас проснулся, а затем прыгнул на добычу и все увидели что когти его остры, а зубы крепки.
Отряды сельтов наводнили западноцикскую степь. Шли они без особой организации, без порядка и не так уж и много было бойцов в каждом отряде, только вот один сельт стоил пол десятка цыков даже в прямом бою, а уж из засады так и двадцати. Зеленокожие сопротивлялись яростно и безуспешно. К началу следующего века у циков остался лишь небольшой анклав окружённый со всех сторон врагами, а святилище в Хорытысе поросло гаргутой.