Острова
Крепко слово штэйвита – всегда делает он то что обещал. Если конечно это настоящий штэйвит. Не знает народ большой воли другого причины невыполнения объявленного кроме смерти. Слово как тот камень – упустишь в море и не поймать уже. Не раз и не два и надрывались храбрецы в попытках осуществить то что пообещать заставила горячность или ярость. Но слово штэйвита крепко – слово клятва, слово обет, слово приказ. На том и стоит Рейн.
Весь Штэйнрейн собрался посмотреть на исполнение слова данного Ройму Кригу фюреру. На свершение слова что дал Ройм Криг народу. На тех кто прошёл под парусами и на вёсла неисчислимые месяцы пути. На их их лица и стан, их щиты и копья, на шкуры и головы шинхофу, на трофеи похода, на богатые дары чужеземцев. Поражались штэйвиты роскоши шийских тканей, восхищались блеску и мощи медного оружия.
***
Нос первой ладьи упёрся с песок. Потом второй, третьей. Скоро что направо что налево куда ни глянь вдоль пляжа теснили суда, а ведь позади их оставалось ещё больше. Люди столпились у бортов, те кто мог свешивались что бы дотронуться до песка пальцами. Другие же всматривались в берег где за полосой ослепительно белого пляжа зеленела эйра. Лица путешественников потемнели от солнца и заострились от постоянной нехватки воды и пищи. Глаза их горели надеждой, но никто не смел сойти на берег прежеде чем жрецы закончать петь священные песни. Наконец смолкли голоса и мужчина в высокой шапке с длинным пером спрыгнул на песок. После долгого плаванья земля под ним шаталась как море в бурюне устоял и упал на колени. Опустил руки в горячий песок, пальцы жгло, но это была приятная боль. Кара-Кирай поднялся, повернулся к своим. Песок тек у него сквозь пальцы всех четырёх ладоней.
- Вот земля обетованная Техути! Тут завоюем мы себе родину взамен утерянной! Тут обретём мы Югорзорсаг.
******
Ненадолго распался Элисион, волею Глаблали создано было это государство вновь. Собрал его Неалнам, собрал ради войны. Были собраны армии, полные священного гнева, жажды мести и добычи. Густые леса и верные пращи не спасли Новый Каштел и дымом ушёл в небо город гальегов. Не устояла и Корунния перед натиском судемоагов. Богатую добычу взяли там синекожие – множество рабов и без счёта изделий из странного вещества что тяжёлее камня и начищенное сияет подобно Яре, а со временем зеленет как камень обрастающий водорослями. Копьём и огнём прошлись судемоаги по восточному берегу Лекатана до самой Брагансы. Казалось ничто не остановит их. Корону старого Элисиона готовился примерить новый. Но крепко стали на защиту своей столицы гальеги. Метки были руки стражей, сияли оббитые медью щиты сынов удачи, а там где жарче всего шла битва сверкал трезубец Великого Кутулу. Семь раз шли на приступ судемоаги, семь раз были отброшены. Всех амонитов вокруг они выловили, все ракушки собрали, всех ракоскорпионов и трилобитов перебили. Не было чем кормить рабов и пленников топили в море принося жертвы Глаблали. Голод и стойкость гальегов одолели судемоагов.
Многие ушли в поход, но немногие вернулись. Были лодки их полны добычей, а души разочарованием. Воссоздан был Элисион волею Глаблали, разрушен был поражением под Брагансой. Недолгим было объединение Фаримей и Северного Зубца вокруг Асленланана. До самой смерти пользовался Неалнам почётом и уважением, но старость свою провёл он в печали видя как разрушается дело его жизни – ведь его власть не распространялась далее Корасона, а приказы его на других островах воспринимали не более чем советы.
***
Десятый век диктадоро провели подавляя бесконечные восстания причём бунтовал не только неверный, хотя и столичный, Суэньос, но даже и Луго. Конквистадоры с традиционной сноровкой и жестокостью. Нечестивого главаря мерзких рахбойников привели в Риссо где казнили сняв кожу в назидание другим. На какое-то время всё успокоилось. но затем опять появились какие-то бунтовщики причём главный среди них назвался Джузеппе и объявил что чудом спасся от казни. Самозванца поймали и казнили. И второго тоже. И третьего. Именем Джухеппе ерестали назвать матери своих детей, потому что лишь один мог носить его и всё Луго знало, что всегда будет на острове кто-то с таким именем. Стоит убить одного и кто-то другой берёт его. И говорят что рано или поздно, но случится среди эти самозванцев истинный и тогда на зов его спустится сама Фата Фиоре на землю и осыплет детей своих милостями.
На Суэньосе элита столкнулась с противодействием куда более сильным чем на Луго. Пускай легионеры не уступали конквистадорам в умении и жестокости, но их противники были куда умелее, а главное многочисленнее*. Фарфали давно уже воспринимали цивитас как природных господ. Рассказы об их гальежском происхождении стали часть истории, совсем другое дело на Суэньосе. Пускай потомки переженившихся с местными конквистадоров мало отличались от гальегов, но для жителей бесчисленных сёл и городков они так и остались чужаками. Детьми предателей и шлюх. Редкие периоды спокойствия сменялись восстаниями. Купленный кровью мир оборачивался вспышками недовольства и почти каждая из них была сильнее предыдущих. К концу века Альворада уже не контролировала восток Суэньоса которые прямо просил Гальегию принять его под свою защиту. Ненадёжной была власть и на севере острова где подати Альвораде платили лишь благодаря регулярным обходам легионеров. Только вокруг столицы ситуация была относительно спокойна. Относительно поскольку регулярно полыхало и тут, но легионеры вовремя гасили все попытки неповиновения или тем более бунта.
Надо сказать, что при внешнем сходстве порядков столичная знать совсем не та что в Риссо. Пускай пишут и говорят между собой на одном языке, но как ни крути нобили из Риссо это те же цивитасы, это фарфали, а вот нобили Альворады гальеги. Пускай среди них много светлоглазых, но в быту они продолжение Старой Республики. Даже жрицы Фата Фиоре не имеют среди них той власти что на Луго. Всё просто, к магии любви полукровки не способны, только среди квартеронок встречаются имеющие дар, да и то не очень часто. В своё время на первое поколение жриц захватив власть над первейшими среди цивитас родили дочерей оттеснённых второй волной выходцев из храмовых школ. Но от браков эьтх провинциалок с сыновьями предшественниц родилось поколение представительницы которого смогли удержаться на вершине. Сосвем другая ситуация была на Суэньосе – большинсвто браков делалось с гальегами и с каждый следующим поколение среди знати число способных к магии любви падало. Матери прекрасно понимали, чего нету у их дочерей и что будет у тех кто приплывёт с запада. И они противодействовали. На Луго поток был слишком силён и смёл подобные попытки, но на Суэньосе всё сложилось по другому. Семьи жёстко контролировали связи своих детей, все браки тщательно выверялись, а убийство родственниками неугодной любовницы воспринималось как неприятная необходимость. Конечно же в открытую на жриц самой Фата Фиоре никто не посягал – в дело шли кости шуго смоченные их же ядом. Были и другие, более сложные способы позволяющие сохранить лицо и внешнюю благопристойность. Убийство стало наукой, а отравление искусством.
* Имеется в виду количество повстанцев, а не население всего.
***
С радостью слушали в Гальегии вести с севера. На Суэньосе разгорелось великое восстания против узурпатора и его прихвостней. Уже освобождён восток, идут бои на севере острова. В самой Альвораде захватчики еле сдерживают народный гнев. Время! Время вмешаться и помочь братьям! Взять их под свою защиту. Флот с ополчением и сыновьями удачи отплыл на север.
Великие надежды и ожидания ослепили гальегов. Приковав свой взгляд к северу они упустили из виду восток. Нашествие судемоагов стало для них неожиданность. Пала Коруния и синекожие двигались на север грабя, убивая и пленяя всех на своём пути опустошая самые населённые прежде области. Эйра в руках ценнее пинкаана в небе. Кутулу отозвал флот и тот успелд таки вернуться до начала осады Брагансы. Вновь как и за век до того сражались седумоаги и гальеги, вновь блистали медью щиты сыновей удачи и сверкал золотой трезубец. И опять удача была на стороне своих детей. Отброшены были судемоаги и уплыли они прочь увозя добычу и горечь поражения.
В одинадцатом веке участились набеги судемоагов Трифорса на Одинокий, однако в большинстве их успешно отбивали.
***
Как и многие сотни лет до того пенили воды Чёрного моря пироги. Меньше теперь текло воды с вёсел, но зато эйровые паруса надувались на мачтах. Щитами были обвешаны борта и копьями щетинились лодки. Война за Васети продолжалась. То был век силы Штейнрейна. Неудержимы были таафейры и не только отбросили врагов от родных берегов, но и высадились по Даму. Долгие годы шла осада, не раз и не два опустошали штэвиты Васети и пытались взять город. Множество подвигов было совершено и не раз казалось что до победы лишь шаг, но с далёкой Хеи раз за разом приплывали отряды чёрных копьеносцев в коже мелких шинхофу. Много славы добыли штэйвиты, но ни клочка земли. Вестен Пла так и остался Васети.
Путешествие Крига стало не просто подвигом, оно кроме всего прочего открыло штэйвитам восток Окуми. С того времени они стали регулярно посещать берега ши что бы торговать с мохнохвостыми. Ещё дальше, за длинной полосой берега где лишь волны бились о скалы гор, оказалась земля заселённая карликами обладающими несметными богатствами (9.22).
Вместе с открытиями на востоке в Штэйнрейн приходили всё новые и новые товары в дополнение к лодкам, топорам, клею и маслу из Раматы можно было теперь достать роскошные шийские ткани, великолепное медное оружие и прекрасные украшения. Лодки и топоры были необходимы, масло и клей полезны, новые же товары вызывали в душах народа великой воли жажду обладания. Плох был тот фюрере чей щит не блестит полированной медью, чья жена не одета в ткань, кто не украшает себя восточными камнями и сверкающим серебром и не ест из каменной посуды*. Беда лишь в том что многого хотели штэвиты, но возможности их не отвечали желаниям. Дороги были медь и ткани, мало что мог народ с островов предложить сверх того что тратил на лодки и топоры.
Кроме связей с востоком блгодаря миру с Энэргальерой восстановились и связи с западом, с беловолосыми аскаскатами. Правда край тот был бедный на прекрасные вещи, а потом туда не плавало и одной двадцатой лодок устремлявшихся к Окуми.
В Рамате штэйвиты познакомились с паламнэровым вином. И оказалось что напиток этот как быдто специально создан был для народа воинов. Велика была страсть их к нему. Не упускали возможности купцы и моряки отведать чудесного напитка бывая в Рамате. Некоторые даже пытались захватить бочки** с сосбой в Рейн. К сожалению большая часть напитка не переносила длинного плаванья, а потому мало кто кроме высших фюреров мог позволить себе пить его. Но народ великой воли не привык отступать. Увидев как просто делают вино бандерлоги они попытались повторить это у себя дома. Получилось. Беда только что паламнэр даже на Моэре то немного. Многие пробовали делать вино из бумидоров, но выходила редкостная гадость. Зато вполне успешной была попытка с недозревшей и ещё сочной эйрой. Правда вино получалось не сладкое и не такое крепкое, но зато приятное и тоже веселило голову. Теперь роды из внутрених районов занялись не только лонгосоводством, но и виноделием. На Моэре же в добавок к дани яйцами*** добавился налог вином. Энэрегалям и раньше приходилось исхитрятся чем же кормить лонгосов что бы не тратит на них эйры, но теперь хочешь не хочешь, а часть урожая уходила на утоления штэйвитской жажды. Усиление податей привело к заметному обеднению пальцехвостых. Многие покидали родные места – одни уплывали к сородичам на северо-запад, другие же, пройдя взятие, так и не возвращались домой оставаясь на Штейрейне где жили при домах богатых штэйвитов.
* Дорогая посуда даэрской работы, в основном керамика, но есть и каменная – настоящая роскошь.
** Вообще-то это не бочки, а такие себе посудины из коры паламнэр промазанные жорэхэровым клеем для водонепронизаемости.
*** Да, Юя читала заявку, но я как-то не вижу почему это штэйвиты Моэры откажутся от халявы. Как раз особой нужды в рабочих руках у них нету. Разве что прислуга, но это одно, я яйца лонгосов к завтраку – другое.
***
Мирной была жизнь на островах. Энжэрегали ловили амонитов и собирали эйру. Беженцы с Мор’а’нэры научили остальных пальцехвостых делать вино и теперь в каждом селении был амбарчик или даже два полные огромных целых панцирей в которых пузырилось прекрасный напиток. Воистину великое открытие и дар Локрэна. Когда пьёшь вино чувствуешь как энэргия разбегается по жилам.
Из-за неизбывной вражды к Рамате торговля энэрегалей была направлена не столько на юг Внутреннего моря как на север. Лодки с ловкими пальцехвостыми бороздили воды от Ватиилы до Корахоты и перевозя как свой товар так и купленный в других местах. Впрочем благодаря миру возобновились и связи со Штэйнрейном, а вновь стали плавать мохнатые и на восток к страым союзникам. Могучие аскаскаты, сильные штэйвиты, дикие сельты, молчаливые и основательные гиты, мудрые хторры, свирепые ши – никто из них не мог состязаться с ушлыми энэрегалями в умении торговаться и выбирать что где и почём купить или продать.
Мирной была жизнь на островах, но зато на Окуми шла война*.
* Будет в соответствующем отчёте.
***
Долгим и страшным было плаванье югры по морю. Слишком незнакома была синяя гладь, слишком неопытны они в этом деле. Благоприятны были ветра, нослишком часто неумение и незнание убивало так же надёжно как гнев богов. Особенно страдали изгнанники от нехватки еды, а ещё более воды. Покуда плыли они вдоль побережья Колпоса было где пополнить долблёные бочки и бурдюки, было где утолить свою месть к ненавистным эллинам. А затем плодородная степь сменилась сухой и полной огнёвищ, реки стали редки и малы. Ужасалась югра столь негостеприимной местности, но впереди её ждали края ещё хуже. Мертвым и сухим было побережье Ирасии, не было там ни рек ни ручьёв, ни больших ни маленьких, а свирепые краснокожие туземцы не на просьбы указать источники отвечали стрелами и дротиками.
Но всему есть конец и обетованной сбылось. Приплыла югра на Авенанму и прогнала судемоагов с побережья и заселила эйран вытесняя желтокожих токи. А другие отправились ещё дальше и высадились на Северном зубце. Пали Итинова и Кралалан и потеснили юдьяры судемоагов.
В новом краю пришлось привыкать югре к новой жизни. Выходцы с берегов Каулерпы поселились на берегу ловя аммонитов и рыбу, выходцы из лесов наполнили эйран. Вместо каукорнятины ели они теперь орехи эйры, а мясо лонгоса стало для них роскошь. На Северном же Зубце нашли юдьяры страну хотя и не похожую на их прежнюю родину, но тоже благословенную – карликовые каукорны ведь тоже кукорны, а уж количеству их могли бы позавидовать даже косяки трескоселёдки. В редких рощах росла знакомая ягодная гаргута и под её сенью легко прижилась моркварность. Обитатели же этих мест – невысокие, желтокожие и неимоверно тупые были неспособны устоять перед пришельцами которых гнали отчаянье и жажда обетования.