Просмотр сообщения в игре «Боги как люди»

Хея

Война на Хее не утихает никогда. Так было и так будет. Такова уж эта земля.

***

Великую Гизу облетела весть. Небывалое случилось! С гор спустились одноглазые демоны! Правда! Всё правда говорят о чудищах живущих на высоте! Они пришли! Их посольство пришло! Быстрее! Быстрее собирайтесь на улицах! Толпитесь на площадях! Об этом будут рассказывать внукам! Лишь дурак пропустит такое зрелище! Говорят пришли чудища искать дружбу с рохо!

Волновалась великая Гиза город на трёх островах. Кишели народом её улицы! полно людей было на дамбе между Курумбой и Нвагизой, с дальнего Нгабэ плили полные лодки. День был яркий и лучи играли на новых бамбуковых крышах*, скользили по желтоватой серости старых. Рохо заполнили улицы и проулки где как ожидалось пройдут к Ономбэ, дому старейшин, послы. Они смазали свои темные тела шаршажьим жиром, состоятельные натёрлсиь смесью с красной глиной. Яркая то была толпа и глаз радовался переходя с мускулистых воинов, на фигуристых женщин. Все весело болтали и возбуждённо смеялись любой шутке. Но вот оно!

Тишина. Удивление. Интерес. Чуточку страха. Идут они. Не выше рохо. Не больше. Но страшные, шитпастые, зубастые, одноглазые. Сильные, опасные, покрытые шрамами – уж воины это видят. Мужчины, бойцы, отцы многих – уж женщины в том не сомневаются. Мало одежды на них, но много оружия, спины их сгибаются под тяжёлым грузом. Как шарншаги через плес двигаются гости через толпу. И тихо, лишь шепотом переговариваясь расступаются рохо.

* Хижины рохо крыты бамбуковым гонтом.

***

- Хуан! Но ведь это же я, Альмира! Неужели ты не помнишь меня!

- Я всё помню предательница! Я помню как Косма корчился и плевался кровью пронзённые гарпуном! Я помню как мне и моим товарищам пришлось лезть на валы из-за таких как ты! Пока вы тут трахались с судемоагами мы умирали на стенах! Но ваше время вышло! Пора отвечать за преступления!

- Хуан, я всё объясню! Хуан, это было веление самой Фата Фиоре! Хуана… неужели ты ударишь рукой на ту что сделала тебя мужчиной!

- Нет! Я не буду марать руки дотрагиваясь до такой мрази как ты!

Хуан резко оттолкнул жрицу ногой так что та упала и растянулась в уличной пыли. Привычным движением вложил камень в пращу. Альмира вскочила.

- Хуан, это сама Фата…

Что-то ударило её в ногу. Фарфалька рефлекторно прервалась и глянула вниз. Увидела раздробленное колено и тут боль поглотила её. Она умирала долго. Сердца цивитас требовали мести за погибших, а горячка боя уже давно прошла.

***

Ункар был не из тех кто бросает дела на пол пути. Когда на месте торжища не оказалось остроухих, он пару дней ждал вместе со всеми, но вот когда другие собрались идти назад, он пошёл вперёд. Если надо – дойду до самого Лансура! А что? Не зря же он тащил целый мешок товара! Стыдно возвращаться, не с ничем даже, а со своим же товаром. И тяжёло к тому же. Нет, он не сдастся просто так. Мало ли что случилось с этими зелёнками? Может забыли или ещё чего.

Конечно же Ункар не думал что эльфийки просто забыли явится на место привычного торга. Мысли о том что же в действительности случилось забивали ему голову пока он шёл по тропинке на северо-восток. Говорят что когда-то вся эта земля принадлежала хэйше, но они отказались от неё в обмен на помощь пришелиц. Странно, неужели действительно предки были настолько слабы? Впрочем не зря же старики говорят, что раньше жизнь была совсем иначе. Впрочем что их слушать – они даже рассказам молодёжи о подвигах на границе лишь смеются и говорят что раньше о таком бы даже не упоминали, мол не война сейчас, а баловство одно. Вот в их то времена…

Ункар увидел их. Причину по которой не пришли эльфийки. А они увидели его. Они узнали друг друга хотя никогда не видели прежде. Тяжело спутать того с кем воевали десятки поколений предков. О войне с кем поются песни. Вот они – шипастые, зубастые, одноглазые. С покрытыми зарубками щитами, страшного вида дубинками и окровавленными головами на поясах. Кожаный мехок упал в кусты, а руки перехватили копьё. Хэйшэ знал что ему не устоять против троих, но умирать за просто так не собирался.

Ньяронги что-то прорычали в его сторону, а потом левый из троих махнул дубинкой. Не угрожал, нет. Ункар понял этот жест. Уходи. Иди прочь. Мы тебя отпускаем. И он ушёл. Пятился не поворачиваясь к ним спиной и крепко держа копьё. Когда шипастые фигуры давно уже было не рассмотреть за ньярглотиками он вдруг вспомнил о мешке с вещами. Обидно было терять столько хороших вещей. Но возвращаться хэйшэ не собирался.

***

Звон от пощечины казалось раздался на всю улицу. Впрочем звуки ударов быстро потонули в рёве и мольбах фарфалей.

- Не бейте нас господин! Мы вас не заметили! Не бейте! Это не по наглости! Мы не заметили!

Фарфали упали на колени и обхватив ноги конквистатодора умоляли прекратить наказание. Мурати с ужасом смотрел на происходящее. Их, судемоагов, новые хозяева Коморры почти что не трогали, но видеть такое! Раскрасневшийся воин заметил наконец зрителя. Повернулся к нему и буквальн овыплюнул несколько фраз на плохом элисионском.

- Совсем вы своих фарфалей распустили! Порядка никакого! Они даже цивитаса не привествовали как полагается! Пара брошенных сквозь зубы слов и деланные улыбки. Никто даже не поклонился! Как вы это терпите! Вы их что совсем не учите? Ничего! Мы исправим!

Мурати молчал. Он знал что сейчас лучше ничего не говорить. Это опасно. Когда-то он думал, что эти из-за моря тоже фарфали. Даже называл их так. С тех пор у него прибавилось ума и не стало двух зубов. Он уже давно понял кто они. С альворадцами приплыли совсем не фарфали. Нет. Это аскаскаты. Только маленькие.

*******

Великая волна что накатилась на северное побережье Хеи опустошила деревни судемоагов. Добрая шестая часть из них погибла, а уж фарфалей так редко в какой приморской деревне хотя бы половина выжила. Велико было горе и многие вопрошали небо чем они разгневали богов. А потом пришли посланцы от Сенаялы и вещали что это гнев самой Глаблали и кара за позорное сожительство с мерзкими паразитами. И тогда были среди народа те кто раскаялся и отрёкся от фарфалей, но большинство народа разгневалось смертью близких и убило красноглазых. Так не вошла Коморра в Элисион.

От цунами пострадали берега заселённые проватиильскими судемоагами, а потому большую силу взяла тогда продэлладурская партия. И подговариваемые её вожаками собрали судемоаги войско и пошли воевать аскаскатов. Но на битву двинулись те кто хотел, а потому мало осталось воинов что поддерживали бы возвращение чёрных. И тогда альворадцы прослышав об этом приплыли вновь большим войском и постарались войти в город. Но хотя им и обещали открыть ворота, но кто-то их предал и случилась стычка. Однако пришельцы не оступились, а взяли город в осаду. И судемоаги сражалис с судемоагами* на стенах Коморры. И хотя мало было защитников, но стены спасли их. Только вновь пожелтело** море от парусов и отряды конквистадоров пошли на приступ. Город был взят и много жестокостей сотворили захватчики. Сторонники проальворадской партии указывали им на своих противников и говорят многие воспользовались этим что бы вести счёты со старыми врагами или же поживиться добром соседа. Но не только к врагам жестоки были свирепые лужане. Жриц из своих соотечественниц что остались в городе обвинили они в предательстве и жестоко казнили.

Недолго просуществовала независимая Коморра. Была она подобна авусу, а рядом броди керр рыкающий Ватиилы, следил пристально за добычей ночной дьявол из зарослей, резвился на волнах элисионский шинхофу. Но молнией упал с небес альворадский пинкаан и выхватил добычу из под носа прочих хищников. Грустен крик пинкааний и печальны их песни, но своего эти птицы не упустят.

* Отряд с Одинокого.
** Эйровые паруса зеленовато-жёлтые, старые выцветают до бледно-жёлтого цвета.

P.S. Судемоаги которые пошли воевать с аскаскатами не вернулись. И до Саамии не дошли – стрелы проросли в их телах гораздо раньше.

***

Невиданным дело занялся знахарский круг. Раньше изменяли атаквири лишь зверей неразумных вроде сетуса или же растения, вот как сейчас. Но этого мало оказалось дочерям Великой Матери и теперь принялись они за самих эльфиек. Пускай не за всех, а лишь за некоторых девочек из которых решено было вырастить сильных и крепких воительниц.

Впрочем надо сказать, что ветви матери пока добились куда больших успехов формируя сознание народа чем знахарский круг изменяя тела. Салика оказалась действеннее магии жизни.


***

Вновь змеились по ньярглотищам отряды шипастых воинов. Лучи Яры играли на гладкой коже, блестели на обсидиановых лезвиях оружия. Никогда не прекращалась для ньяронгов война, но сейчас они шли не в мелкий набег и не никчемная стычка их ждала. Вновь пришло время большой войны. Ньяронга выдежала удар с трёх сторон и теперь била в ответ.

На севере ньяронги вторглись в хрусовник. В песнях пелось о тёмном пустынном крае ужасном в своей убогости где не на кого охотится и нечего есть. Но то было века назад. Теперь же ньяронги застали край покрытый множеством селений и огромные заросли тэдо. Мысом двуглазок, что отвратительно чёрных что мерзко белых*, и грибами утоляли свой голод храбрые воины. А затем нашли они логово врагов, там где аж кишело хвостатыми, и сокрушили его. И то было время славы, но только некому рассказать о нём. Потому что со всех сторон окружили ньяронгов в том мрачном лесу неисчислимые чёрные орды. И по пальцам можно пересчитать тех кто вновь увидел родные ньярглотища.

На юге же война шла для няронгов удачнее. Не помогли атаквирям ни стетусы ни луки. Горным потоком после трёхдневного ливня шли ньяронги сметая всех на своём пути что бы потом разлиться по завоёваным лесам и зарослям. Не устоял перед ними и Лансу. И окрестностях его теперь стойбища острозубых варваров.

Но сколько не пытались ньяронги вторгнуться в соседний хрусовник возвращались несолоно хлебавши. Острые стрелы из крон деревьев встречали их там, тёмный лес и никакой добычи. Только смерть для тех кто упорствовал, только бегство для тех кто хотел спастись.

* В тени хрусовников загар с фарфалек сходит.

***

Странные времена наступили в Хэйшуре. Нигде кроме как на границе не убивали. Да и там стычек если верить старикам не было и в половину прежнего. Не покидали более воины свои селения на года. Не приходилось их ждать и плакать по не вернувшимся. Необычно много стало доживать до старости и число мужчин почти что сравнялось с количеством женщин. И половина из тех на чьих тела оставили ньяронги следы своей ярости радовалась миру, а другая половина сетовала на упадок доблести и размягчение нравов. И те у кого были уже дети прислушивались первых, а молодёжь жадная до славы к вторым.

***

Дэлладур не только отбил вторжение ньяронгов на юге, но даже утвердился в ньярглотищах. Такую резню устроили врагу дэлы, что обескровленная Ньяронга не смогла помешать отдельным родам охотников осваивать красновато-зелёные леса. Этот край сперва поражал своей дикостью и жестокостью, а затем своим богатством. После убогой охоты в хрусовнике ньярглотища просто таки кишели добычей. Слух об этом прошёл по всей стране и последние кочевые роды и большая часть охотников кинув старые земли двинулись на юг. Никакие набеги не отпугнут тех кто гордится добычей злобуса пару раз в год от земель где мясо можно есть каждый день.

После победы на юге Дэлладур повернул полки свои на север. В саванне к отрядам присоединились новые, невиданные прежде, воины верхом на ужасных кузьках. И не устояли аскаскаты перед напором чёрных и те кто выжил бежали с земель захвачённых в предыдущем веке.

***

За век в Амок приходили разные вести.

Из Гизы сообщали что с гор спустились одноглазые чудища и поднеся дары искали дружбы рохо.

Из дельты пришла весть о свирепых битвах с островными варварами что после прошлых побед обнаглели до того что осмелились напасть на коренную Занзару. Много лодок с врагами приплыло к берегам Хеи, но мало вернулось назад.

С севера вести разные. Множество воинов полегло там под стрелами линяловолосых. Столько вдов на берегах Куанзы что кажется от их слёз она стала полноводнее. Но вцепились рохо в чужую землю, кровью и выбитыми зубами плюются, а вырвали из рук врага кусок саванны. И в землях тех, не нужных самим чёрным, расселились союзные эльты. И как говорят всё это храбрые воины поклоняющиеся Атуму. Правда в хрусовниках новая вера приживается плохо.

***

Тяжёл был восьмой век для аскаскатов. Вновь окружили враги Ватиилу со всех сторон. Разграблена синекожими святая Саамия, потеряны с таким трудом завоёванны земли на востоке, наступают черные и мохнатые на юге. А боги молчат. Нету ответа от бога радости, нету ответа от бога разума. Покинули Ватиилу веселье и мудрость. Но Аску творец и создатель, Техути же так и не завоевал сердца пастухов и воинов.

И тогда те кому мало было молитв без ответа стали почитать новых богов. Одни просили силы на войне и помыслы их были полны крови и убиств. Другие молились о защите от недругов. Третьи надеялись на удачу. Четвёртые же пытались забыться в любви и радостях жизни.

Через два века после разрушения Старой Ватииланы забылись старые обиды и вновь ожила торговля между гальегами и аскаскатами. Особенно после того как Коморра была покорена Альворадой. Не на поле брани, а в мирном торге встречались теперь люди с Хеи и островов.