|
|
ЗанзараОни окружали его жизнерадостной розовой гурьбой. Маленькие, ладные, смешливые. Чистые, красивые лица, здоровые обнажённые тела. Свет факелов выхватывал округлые формы женщин, чёткие очертания мужчин. Они забавно протягивали свои ручки и смеялись. Повинуясь импульсу, он простёр собственные могучие руки и с полдюжины маленьких счастливых людей повисли на них. К нему прижимались тёплые тела, ласкали его испещрённую ритуальными шрамами грудь и широкую спину. Он посмотрел вниз и узрел сплетение упругой розовой плоти, обволакивающее его чресла. Жадные рты присасывались к его коже. Вскоре он уже не мог разобрать отдельные тела в этом тугом клубке. Его руки были где-то там, в плену нежной мякоти. Пальцы поглощали чьи-то рты. Ноги подкашивались. Дышать в этой сладкой давке становилось всё тяжелей. Прямо перед его мордой оказалась женская грудь и он, повинуясь внезаному чувству тревоги, впился в неё своими крепкими крокодильими зубами. Плоть лопнула и разошлась, но вместо крови из неё безостановочным потоком полилась новая розовая масса - груди, ягодицы, руки, бёдра. В ужасе он заревел, напряг мышцы, в полутьме засверкала его ощеренная пасть. Но он не мог причинить маленким смеющимся человечкам никакого вреда. Они слились в единую похотливую, галдящую желеобразную массу, заполняя всё пространство лабиринта и даже его лёгкие. Он понял, что тонет в этом розовом океане и распахнул глаза. * * * Гигантская тень металась по узким корридорам священного лабиринта. Марзух был взволнован. Никогда царь ещё не испытывал ничего похожего на страх. Зачем Атум послал ему это видение? Сомнений быть не могло. * * * Жители Амока, паломники, торговцы и послы стояли на площади перед храмом в гробовом молчании. На самой вершине пирамиды ярился Марзух, царь и полубог, руками и зубами разрывая мягкие розовые тела маленьких человечков, которых совсем недавно начали привозить в Занзару дэлы. Сюда были согнаны все фарфали от мала до велика, которых нашли в окрестностях Амока. Они шли не сопротивляясь. До последнего момента с их лиц не сходили доверчивые детские улыбки. Сейчас они в ужасе пищали, плакали, молили о пощаде. И гибли. В воздух взлетало красное мясо. Жертвенная кровь ручьем лилась к подножию пирамиды, а затем, по специальным желобкам, стекала в Куанзу, окрашивая её в алый цвет. Когда крики затихли, над насытившейся рекой зарокотали там-тамы. Воля Атума была явлена рохо. ВасетиПолуденное солнце заливало площадь сломленного Сонншдатда. На пепелищах уже начали вырастать временные хижины рохо, инкорпорируя в себя элементы чуждой архитектуры. Внизу, на волнах покачивалось сонмище пирог. Воины в боевом облачении с торжественными лицами окружали небольшой помост. На возвышении орудовали двое - немолодой жрец в убранстве из перьев тафити и обнажённый гигант, украшенный лишь шрамами и татуировками, обозначающими его принадлежность к Старой Крови. Оба убили не меньше дюжины врагов при штурме, оставшись без царапины. Так Атум подал знак - именно они должны провести церемонию очищения Васети. Кроме двоих рохо на помосте находились белокожие чужаки. Все как на подбор высокие, сильные воины, способные принять смерть с достоинством. Каждый штейвит был распят на специальных бамбуковых козлах. Помост уже окрасился кровью - среди обречённых не было ни одного не получившего ран в бою. Гигант приблизился к одному из пленных. Чёрные волосы окровавленными космами падали на жёлтые глаза. По мнению жрецов, он был то ли местным вождём, то ли его родичем. Рохо вставил палец в одну из ран на его теле, провернул, облизал живую кровь. Штейвит не проронил ни звука, в его глазах не было боли и отчаяния - только ненависть. Хорошая жертва. Медленно, почти нежно, кремниевый нож великана вошёл в тело воина. Тот дёрнулся, зарычал, как зверь. Но длилось это недолго, спустя несколько мгновений в руке чернокожего уже лежало сердце жертвы, такое же красное, как у самих рохо. Сердце было почтительно перепоручено жрецу и тот впился в него острыми зубами. Брызнула кровь. * * * Жертвоприношения завершились затемно. После воинов, кровь пролили слабаки и женщины. Лучшим из воинов рохо была оказана честь отведать их плоть. Детей живьём закапывали по периметру руин - их души будут укреплять стены будущего города. Помимо штейвитов были и другие пленники - синекожие мореходы. Никто не знал откуда они взялись и почему они вмешались в эту войну. Они были здесь чужими. Рохо закапывали их в песок по плечи, наблюдая, как те странно корчатся под ласковыми лучами Яры. Возможно, они не были настоящими людьми. Ближе к полуночи запылали костры, пожирая останки штейвитов. Красный Ньекунду, луна воинов, взошёл на небосклон, освещая обнажённые тела воинов, извивающиеся в ритуальной пляске. Васети был очищен от скверны, а на карте появился новый город рохо - Маджи. Северный ХалатранОн стоял перед ней весь облепленный перьями тафити. За спиной висел щит - точно такой, как у чёрных великанов. Даже шерсть на голове была заплетена в некоторое подобие коротеньких косиц, с которых свисали позвякивающие каменные и глинянные фенечки. А ещё он странно пах. - Я помню тебя, Заур. Ты - сын моей дочери. Ты был самым маленьким в её первом помёте. И самым злым. Я вижу, ты и остался таким. Усы на острой морде Заура встопорщились. Зачем она говорит с ним так? Да, он был мал. Поэтому ему с детства приходилось ожесточённо бороться за место под Ярой. Зато теперь он играючи посрамит любого эльта в клане в охоте, беге или даже в ратном деле. Разве он не достоин уважения? - Мой дед был первым, кто пошёл по Пути Крови. И ты не смеялась над ним. О нет. Говорят, он зачал столько детей, сколько звёзд на небе. Старейшая лишь фыркнула. - Ты выглядишь, как рохо. Ты и говоришь, как рохо. Эльты не ведут родословных. Каждый получает ровно столько уважения, сколько смог добиться сам. Я даже и не уверена, что понесла именно от Муава в тот раз. Хотя, в одном ты прав - он был горяч и говорил так убедительно. Но ты - Заур, а не Муав. Заур зло сверкнул глазами и, казалось, готов был зашипеть. - Ты много говоришь, старейшая. Но толку от твоих речей, как от воплей тафити в ветвях хруса. Мы, воины Кровавого Пути, отправимся на север, чтобы защищать земли наших отцов и ВАС, - он ткнул в неё пальцем, - Мы должны сражаться, а иначе белый прилив размозжит нас о чёрный берег. У нас не останется ничего. Так говорят Идущие. Она молчала долго. Лишь раздражённо дёргался облезлый хвост. Наконец, она решила. - Я услышала тебя, молодой Заур. Я не стану тебе препятствовать. Но не стану и просить клан лить кровь за Чёрного Атума. С тобой уйдут ровно столько охотников, сколько ты сам сможешь убедить. Я сказала. Старуха повернулась и села к Зауру спиной, показывая, что разговор окончен. * * * На рассвете Заур покинул стойбище. Следом бодро двигалась группа эльтов. Котята, ещё моложе Заура. Всё же Заур был доволен. Старая карга надеялась, что эльты лишь посмеются над ним. Он и сам не ожидал, что многие откликнутся на зов. Но старый мир уходил в прошлое и молодняк чувствовал это. Заур улыбнулся, вспоминая как их провожали. Он навсегда запомнит лицо старейшей. Запомнит смешавшиеся на нём злость, разочарование и удивление. Старуха не могла поверить, что её время уходит.
|