Стоял у костра Гардор, испещренный ритуальными шрамами ши, а также шрамами от ран, полученных в боях, слушал бой и стук, который производили ши, и тоскливо стало вдруг ему. Видел он как взрослел император ши, видел как принимали их, видя их силу и выносливость. Подмечал, как ши ведут охоту, как они отбивают ритм, как едят. Вспоминал далекие пещеры Дагун Даэрита, приятный свет кристаллов, говор родной речи и песни. Ах, песни. Ничто не трогало душу даэр так, как песни, которые пелись непременно хором. Начавшись из молитв они стали и рабочими песнями и походными, но была одна, которую знал каждый даэр. Песня о Даэргине Первом, Кзаре и владыке даэр, строители Даэрдума и могучем объединителе даэр.
Сделал он шаг ближе к костру и почувствовал, как смотрят на него сотни глаз ши, заметил, как стихли они, вперив в него свой взгляд. Стал отбивать он свой ритм, с детства знакомый любому его соплеменнику. Затянул первым песню, а затем присоединились к нему его собратья, положив руки на плечи и голосами своими стараясь дотянуться до звезд. Пели о Даэргине, о его подвигах и стремлениях, о том, как прекрасны пещеры и как стойки даэры, о том, что Кзардом будет стоять, покуда стоит Юна.
Спели так и полегчало. Отлегло. Будто дома побывали. Но до дома далеко, и в шийской земле у них важное дело.