Макико уныло начищал проклятые чашки из сухих думирров. Похлебка из гусениц шестикрылки которую так любил его почтенный наставник Умакатати "старый напыщеный болван скоро толстый как варинел от нее станешь!" если ей дать немного постоять становилась такой ужасающей дрянью, что проще сделать новую миску чем избавиться от этого вонючего налета.
Юный послушник не стесняясь бранил мысленно своего наставника, хотя тот и дремал не более чем в пяти хвостах от него. "Спит он как же, когда он спит от его храпа падают плоды на другом берегу Кикимакуки".
Молодой послушник знал что на самом деле Хелихалы не умеют читать мысли. Вся так называемая всеведущесть жрецов строится на хитрости, жизненом опыте и умении тонко чувстовать эмоции других. Поэтому пока Макико не дает волю эмоциям ему ничего не грозит за столь невежливые мысли от этого старого вонючего котовуна.
Внезапно молодой обезьян ощутил шевеление между ушей. Привычным движением он сорвал с макушки своего священного паука, наметившегося уже попробовать на вкус его затылок и ловко перехватил его верхними руками, так чтобы тот не мог добраться до него жвалами, но чтобы не дай бог ничего ему не повредить. Видит Хелес, Макико достался самый злобный и хитрый паук из всего приплода. Не раз и не два эта мохнатая тварь заставляла его в просыпаться в холодном поту, забравшись на лицо, в то время когда всякому нормальнос пауку давно пора впасть в ночную спячку. Старшие говорят, со временем это проходит. Паук привыкает к хозяину и больше его не беспокоит. На старом Умакатати вон шесть штук их живет и ничего. "как только не передавил их, целые дни бока отлеживая?".
Макику перехватил паука поудобнее и посмотрел в восемь блестящих бусин его глаз. Паук смотрел на него гордо и ехидно. Как же этот привыкнет, жди больше.
- Макико! - раздался гневный окрик наставника - опять бездельничаешь, ленивый болван?!