На улицах города Джексон чувствовал себя уверенней чем в четырёх стенах. Дома ты всегда или расслаблен, или занят чем-то с головой, а значит - вынужден доверять другим хотя бы в банальном наблюдении за округой. И ведь всегда находились такие, кто и с этим не справлялся, чего уж говорить про вариант с недоброжелателями, что задались конкретной целью нанести визит после которого уходят, не оборачиваясь на пламя пожара.
На улице всё иначе, ты в движении, ты сам с целью, это тебя должны если не боятся, то по крайней мере опасаться. И да, сделать так, чтобы при отсутствии шайки головорезов за спиной угроза получить в ответ на неправильный контакт хотя бы казалась реальной - это и правда было путём художника, пишущего кончиком оружейного ствола по слою пыли на засохших пятнах чужой крови. Однако, с высоты прожитых лет Джексон не видел на этом поприще столь уж явной монополии таланта. В городе или на хуторе, в любом человеческом поселении - он сам давно научился быть поселением, он познал его суть, принципы и ньюансы. Он побывал и рабом, катающим бочки, и фермером, те бочки добром заливающим, он знал, сколько, в какие кружки и кому из таких бочек разливают, он крал, чтобы выжить, как тот пацан со шрамом, и свои характерные шрамы у него имелись, как лучшие доказательства причастности к той или иной профессии, он даже мог бы назвать себя управленцем, ведь сталкерская команда - тот же коллектив, хоть и меньше населения самого мелкого посёлка.
И всё же, не смотря на отточенное мастерство хождения по грани, которое стало ему почти второй натурой, всё равно было ещё что-то непредсказуемое в самих домах и поселениях, что отталкивало Гейджа, что само по себе вызывало у него беспокойство, которое суть предчувствие опасности.
Конечно, не каждое обжитое здание - рассадник заговоров и планов по порабощению всех и вся, та же Сильверстоуновская Таверна была вполне привлекательным заведением, но ведь и там всегда продумывались и обсуждались недобрые дела. Да что Таверна, наверняка и палатка Командора слыхала ни одну фразу навроде "а этого уберём по-тихому" или "а вот этого нашим знать пока не стоит"... Даже он сам в своём убежище в Лагере не раз ловил себя на мыслях о том, как легко спланировать западню, налёт, захват, как легко назвать это освобождением или борьбой за свободу и как сложно совместить картинку в голове с реальностью. Каждое жилище человека, если он не раб и действительно владеет им, рано или поздно начинает засасывать его в эту тьму, подталкивать к экспансии. И любая палатка рано или поздно разрастается до гигантского города из небоскрёбов, что потом становится могильником.
Может ли это быть предотвращено? Можно ли направить жизнь по другому руслу, если для самого её обеспечения сотням людей приходится имитировать общество древности, огораживая свои согнанные в кучу страхи и амбиции высоким и общим забором...
В Пустошах всё иначе, и потому они сильнее, и зов их непреодолим. Возмжно, самые безумные из рейдеров достигли больше всех в деле познания того нового мира, что отказался от потаённых тёмных помыслов, но Джексон всё равно раз за разом выбирал в пользу обречённых самими предками некрополей. Пустошь казалась ему слишком чуждой, даже не смотря на то, что с рождения Гейдж жил окружённый ею, а потом около года странствовал по её просторам почти один. Требования её были слишком чудовищны. Если для вступления в новую жизнь и принятия её законов нужно было стать если не рейдером, то кем-то весьма схожим, перестав быть человеком, то это было точно не для Джексона.
Однако, улица города - уже начало Пустоши.
Про то, не зря ли сам Джексон испытывает облегчение, выходя из дома, он предпочитал не задумываться.
***
- Новости? Дэнни мёртв. Вряд ли бандиты, те бы не остановились, а эти посигналили и попятились. Четверо их было. Наверно, недопоняли друг друга, не знаю, далеко стояли. Он прикрывал, мы с Вдовой задержались, а как вышли, так там уже стрельба. Думаю, не наши всё же. Может из города, отельные какие-нить.
На клубе было... хорошо. Редко когда вот так вот все самые-самые почти полным составом собирались, и хоть повод совсем не радовал, но по крайней мере многое объяснял. И как только Гейдж забыл про Гнутого! Ну точно, потому Солёные так на появление Белого в их месте и среагировали. Реально, получается, парламентёра ждали.
- Хм, а Заноза-то может быть живой ещё.
Джексон нахмурился, чувствуя, что ему будет непросто объяснить ситуацию.
- В Таверне дело было у меня одно. Думал, по утру проскочу, но по-быстрому не вышло. На выходе с Черри столкнулся, он у Солёных переговорщик, если кто не в курсе. В общем, по разговору судя, они там явно ждали нас, потому как бычить сразу не стали. Я почуял. Вывернулся. Договорились до того, чтобы продолжить договариваться завтра, в "Одним махом", к полудню. Если бы Занозу грохнули, то так бы себя не вели, думаю. Считайте, чуйка моя такая, если хотите. А кто, кстати, за Гнутым-то приглядывает?
Вопрос, заданный будничным тоном под конец, на самом деле содержал прямой намёк, как и вся рассказанная Гейджем история. Сталкер сменил позу, чуть отклонившись назад и скрестив руки на груди, но к лицам собравшихся присматриваться не перестал.
Самому ему Заноза почти никто, но о своём решении идти завтра в "Одним махом" он пока что решил не сообщать. Вот уж его-то объяснить будет совсем сложно, себе по-прежнему в первую очередь.