Очень хотелось ответить Загадке её же словами, но это было бы плохим началом важной для Гейджа встречи. Поэтому он не спешил, молча рассматривая её лицо, глаза и то, что спрятано за ними, но как ни таись отражается во взгляде. Тело более статично по сравнению с "зеркалами души", оно не скажет главного, разве что переферийно, на уровне контуров дыхания и неосознанных жестов.
"Интересно, а у тебя вообще есть друзья, хоть некусачие, хоть какие", подумалось сталкеру не без горечи, и от не понятой женщиной попытки отгадать загадку, и от мысли о том, что сама Загадка могла быть никому не нужной и оттого одинокой, а значит, возможно, обозлённой и не такой сильной, какой её хотел видеть сталкер.
По крайней мере она была нужна самому Джексону, он осозновал это без всяких истерик - Ди обладала чем-то человеческим, чего не было у него. Эту модель выживания и сосуществования с миром нельзя было отнять, только изучить, переняв элементы. Речь тут не могла идти о банальном "ты мне, я тебе", поэтому Джексон приходил к Ди вновь и вновь, давно забыв всех её предшественниц.
Сталкер достал из рюкзака чуть помятую, но вполне презентабельно выглядящую пачку сигарет, приложил к ней свою газовую зажигалку и отдал проститутке. Трубочки с табаком не шли вровень со своими более смертоносными остроконечными сёстрами, но в конце концов Сильверстоун ведь обещал бонус. Может, забыл сказать, загруженный мыслями об основной сделке.
- Вот, и ещё с Джинна спроси, скорее всего, следующую аренду сможешь не платить, я договорился. Без конкретики, правда, но какую-то поблажку он тебе сделает. Про сигареты и огонёк только не говори. Это уже от меня.
Очень захотелось улыбнуться, но, как верно подметила Загадка, напряжение никуда не делось. Нужно было как-то подготовиться к её реакции на то, что он сейчас скажет, а потом принять её.
- Скорее всего придётся уехать. Надолго. Может даже на год.
И... чего ожидать? Хлёсткого изумления, смешанного с грустью? Протестов, хотя бы издалека, через взывания к благоразумности? Или просто обречённого подавленного молчания, которое должно хотеться прервать, отменить, искоренить, пообещать и сделать так, чтобы оно никогда больше не повторилось?
Как вообще это должно происходить? С самого начала своих странствий Джексон никогда ни у кого не спрашивал разрешения на вступление в дальнейший этап жизни, даже в известность практически не ставил, просто собирал вещи и уходил. Так было с Хейзом и Васко. Иногда после такого было тяжело, если даже не стыдно, и Гейдж долго думал, почему. Понял, что без мнения тех, кто держал бы в нём человека, он рано или поздно уйдёт в Пустошь, не спросив даже самого себя. И страшно было догадываться, что там, и куда тогда уйдут они сами. В памяти сразу вставал образ отца, сошедшего с ума от отчаяния и бессилия. Пустошь приняла его залог с жадной радостью, и ветер из дыр в прошлом провыл свой триумфальный сигнал. Но что стало с отцом дальше? У него больше не было залогов, и он к тому моменту был плох, очень плох.
Джексон не любил представлять себе его скорую после их расставания кончину и потому предпочёл сменить тему.
- Ты сама как? Перезимуешь нормально?
Иногда он рекомендовал Загадку знакомым, когда догадывался, что у неё наступила чёрная полоса.