Капрал приземлился на аккуратнейше застеленную постель, в один миг смяв ее под своим весом. Судя по общему состоянию Худд ощущал себя не лучшим образом. Ему не нравилась эта секретная игра и от раздумий шалили нервишки и слегка мутило в животе. Мысли бегали из одного угла головы в другой, и капрал, не в силах их унять, вновь встал с койки.
Ждать Хендрикс был не в силах, но и спать от избытка эмоций не хотелось. Он прошелся мимо тайком играющих в кости сослуживцев и выглянул в окно. Где-то там были палатки ГДРовцев и Худу вспомнился один из них, тот, чей позывной был Север.
Капарал его не знал, но очень надеялся, что тот окажется парнем не промах. Меньше всего хотелось идти на задание с неопытным харахорящимся выскочкой. Да и торговец, о котором упоминал штатский, тоже фигура мутная. И вроде бы фамилия знакомая, но доверия не вызывает.
Капрал поймал себя на короткой мысли о том, что ему страшно.
Он мотнул головой и чтобы отвлечься решил подумать о чем-нибудь приятном. Например о кактусовом самогоне. Или о том профессиональном хуке, который вырубил верзилу с Шестой улицы.
А еще вспомнилась девушка из лазарета. Молодая такая, немного раскосая. В белом, хотя и местами пожелтевшем халате от сырости, она помогала докторам, разносила инструменты и колола стимуляторы. Хендрикс видел ее много раз, но так и не догадался спросить как ее зовут. В воспоминаниях он звал ее «Сестрой Милосердия». Скромная, невысокая, вовсе не блещущая особой красотой. Простая в общем. Милая.
Капрал вернулся на койку с твердым намерением написать ей письмо. Достав карандаш и чистый лист, он положил его на табуретку перед собой. Начало получилось само собой, но допустив орфографическую ошибку, Худд раздраженно все замазал. Пришлось начать снова.
Спустя несколько попыток, капрал со вздохом отложил карандаш. Нет, не сегодня. Да и что он может написать этой девушке?
А завтра его ждали Север и Решетоф. И они станут его единственными друзьями.