После обеда, челнок вернулся к привычной для космонавтов разгонной тяге. Все присутствующие не раз летали на таких челноках, и перемещение по "стене", которая "пол", а потом может и "потолок" с точки зрения вестибулярного аппарата - несовершенного органа простого примата, который ориентировался на вектор перегрузки, столь изменчивый в космосе, было делом привычным.
А куда денешься, когда во время маневров вектор может измениться два-три раза за полминуты? Привыкать надо, никуда не денешься...
После коротких споров "что делать" и "кто виноват" команда пришла к выводу, что виноваты однозначно космические креветки, однако наказать их, к сожалению, не получится. Хотя Голдман потрясал каким-то клочком бумаги со штампиком, угрожал пожаловаться на некачественное техобслуживание в Галактический Суд и стрясти компенсацию с буссмашей, раз уж они сожрали криворуких техников - оный орган Галактического Совета действительно существовал, по крайней мере о нем слышали, правда процедура подачи обращения никому, включая Голдмана, так и не была особо известна.
Скорее от скуки, нежели для реальной пользы, люди занялись конструированием особо опасного оружия - Гаусс-Гайкомета. По заверением Мелиссы, грозное оружие будет убивать наповал... метрах на двадцати... если в лицо... и без скафандра.
Но по крайней мере, с метра-двух оно точно будет бить достаточно больно, особенно учитывая, что свободных рук оружие возмездия Эванс таки не требует. Хотя почему-то на свой чудо-пояс с несколькими механическими конечностями Мелисса наотрез отказалась устанавливать великолепное оружие, и, с блеском рассчитав параметры разгонных катушек из найденной в мусорке проволоки (алюминиевой, к сожалению, медную добыть можно было, разве что, наковыряв из стен, как червяка на рыбалку, или потрошить ремкомплекты, на что Голдман бы взревел раненым мамонтом и кинулся грудью на защиту собственных запасов), запрягла оного Голдмана дальше, пилить турельную платформочку.
Громко сказано, конечно - обычный шарнир с электромоторчиками, управляющий наведением того, что к нему прикрутят.
Опытный инженер с расчетом тоже справился без особых проблем, и благополучно передал трехмерную модель своему "рабу" - вернее, наемнику, конечно, какие же здесь рабы могут быть?
Проблемы у батрака Грея начались, когда он взглянул на чертеж, и обнаружил, что помимо простеньких катушек, у которых были четко указаны все необходимые параметры витков, а так же задержки их включения, в общей схеме Голдманом был достаточно небрежно указан инвентарный номер стандартного турельного сустава известного концерна "ТехноЧелябКорп" для крепления малых орудийных систем. Выбор Джеймса оспорить было невозможно - по всем параметрам оный сустав подходил идеально.
Вот только, ближайший магазинчик, в котором можно было бы заказать суставчик по каталогу, находился... в двадцати сутках полета. А в наличии было два ящика хлама, из которого Мелисса уже вытащила мало-мальски приличную алюминиевую проволоку. На счастье всей команды, Алистер был опытным жителем далекой от магазинов планетки, и руки у него росли не из заднего прохода. Грей мастерски справился с задачей, собрав изделие по данным ему чертежам - хотя конечно, повозиться пришлось изрядно, собирая с помощью уника сустав буквально вручную, а моторчики цепляя из найденных в том же мусоре остатков двух моторедукторов.
Каким чудом оные моторедукторы, которые применялись (по продвинутым познаниям Грея в отсталой технике) только на ветровых стеклах допотопных легковых автомобилей, могли оказаться в мусорке космического корабля - это было воистину тайной мироздания. На самом деле, конечно, их выкинул в ближайшую урну криворукий техник Смит, не так давно настраивавший катушки реактора Гермеса в виду планового ТО. Однако, Смита больше занимал вопрос "что это за хрень я подобрал на свалке?" (потому он и запорол настройку магнитных блоков), а не найдя на него ответа - с досады выкинул ни в чем не повинные моторчики в мусорку, пнув её в довесок ботинком, и ушел себе, сделав вид, что закончил работу. Но героям, которые собирались спасать Человечество от злых буссмаш (и попутно занять трон Терры, о чем пока еще никто не знает), Смит уже рассказать ничего не мог, покоясь в желудках трех боевых космических креветок. По частям.
И вот, на правом плече боевого космоскафандра Кузьмы, была торжественно водружена странная конструкция размером 8х10х6 сантиметров. Конструкция была ржавой на вид, на ощупь (и на вкус, если бы кто лизнул), однако исправно вертелась, жужжала и даже (теоретически) стреляла. Грей даже, в порыве энтузиазма, собрал вторую такую же, из трех ржавых трубок и куска проволоки, и прилепил на второе плечо, для красоты. Наплечные установки смотрелись угрожающе, хотя с точки зрения нормального инженера разницы между левой "турелью" и "правой" практически не было даже с точки зрения функционала.
Мэй без каких либо проволочек написала простенький драйвер, борткомп скафандра пиликнул "Обнаружено новое... неопознанное... найдено... завершено", и показал в левом верхнем углу дополнительное навесное вооружение. Статус "Подключено" - на шлеме засветилась маленькая иконка того, что Гайкомет не заряжен. Зарядка его занимала 30 секунд (кондеров для катушек), и плюс надо было пальцами вложить в него гайку. А потом изолентой заклеить ствол, чтобы не вывалилась. Так что заряжать в бою это оружие возмездия не получится, да и не шибко нужно. Тестовая стрельба показала, что с восемнадцати метров гайка пробивает трехмиллиметровую фанерку сухую навылет, а разлет на этой дистанции - полметра плюс-минус.
Если изолента подсохнет и не прилипнет к гайке, если же прилипнет - гайка, обретя хвостовое оперение, закувыркается в воздухе, и куда она попадет - не сможет предсказать даже мощный вычислительный кластер. Да и вреда нанести уже не сможет... рациональное предложение по кардинальному улучшению конструкции было вынесено Греем - залеплять ствол не изолентой, а жвачкой. Жвачка не такая липучая, и полет гайки ухудшить не сможет. Правда, жвачку никто на борту не жевал, и апгрейд было решено оставить до прилета на Шахту.
За работой время шло быстро. Челнок все ускорялся, ускорялся... однако даже когда он уже достиг 10% от скорости света - взгляд через фонарь кабины пилотов показывал лишь безмолвную черную пустоту. Звезды висели неподвижно, разве что спектр цветовой немного изменили. Странно это было, осознавать немыслимую скорость, с которой утлый челнок вспарывал пространство - и видеть величественную и неизменную галактику. В масштабе звездной истории все человечество, и все войны населяющих межзвездное простран ство разумных, и не очень, существ, были лишь пылинкой, сгорающей в атмосфере планету за пару мгновений.
Человечество прекратит свое существование - через многие, многие тысячи лет. А звезды будут все так же безмолвно светить в космической пустоте...
- Внимание! - прозвучало в коридорах челнока
- Приготовиться к невесомости! До входа в волну сжатия десять... девять... восемь... семь...
Понятия дня и ночи не имели на борту никакого смысла, однако по времени станции, которую они покинули, сейчас было 7 утра.
А по времени Терры - 18.25. Сутки в космосе имеют крайне относительное понятие.
Космонавты большей частью еще спали, кроме дежурившего Грея, да и просыпаться бы не стали ради столь обыденного явления как уход в гипер. Новички часто волнуются перед прыжком - а вдруг... а что если... а ну как...
Уже к третьему десятку прыжков приходит мудрость космического скитальца. Если 'вдруг' - то даже не почувствуешь. Откажет гиперпривод - и вместо устойчивой гравитационной аномалии, которая свернет пространство гармошкой, челнок разбрызгает субатомной пылью на несколько десятков парсеков.
Это не больно. Никто даже не успеет почувствовать.
Но прыжковый двигатель, изготовленный 172 года назад концерном 'АидКорп', работал до сих пор с точностью атомных часов. Звезды на мгновение размазались в стекле, превращаясь из точек в яркие светящиеся линии... и исчезли.
Капсула сжатого пространства отрезала Гермес от реального мира. Что бы не происходило снаружи - пока работает гипердрайв, ни единый фотон не коснется обшивки корабля. И не покинет пузырь сжатия.
И снова потянулись дни. В невесомости первые полчаса жизнь чувствовалась иначе, но опять же, для экипажа это не было в новинку. Ничего не изменилось, кроме того, что пол окончательно перестал быть полом и стал еще одной стеной. Паскаль все так же готовил на камбузе, Голдмана и Мэй все так же слабило с регулярной периодичностью. Грей заменил пиропатроны в замках шлюзового отсека, и вернулся к ничегонеделанию. Лин наконец нашла время переустановить софт на свой копию своего профиля, сохраненного на планшетке
Все шло относительно терпимо, но лишь до того момента, как злой рок космических креветок пожелал покарать утекшую от него добычу. Далекий-далекий родственник, ГМО-креведок космокухонный, из которого на самом деле бадяжат пищепакеты на огромных фабриках в империи, посмертно испортил еду в одном из брикетов, который и попал Паскалю в пищесинтезатор.
Обед готовился на шестерых, как и всегда - привычный для невесомости гиперпространства мучной клейстер, именуемый 'условно-пюре', который прилипал к тарелке и ложке, позволяя жрать себя даже без гравитации.
Так же десерт - клейкое желе, которое так и называлось - желе, даже не условное. Имеющее различные цвета, но как правило идентичный приторно-сладкий вкус.
Конечно, были дни, когда по мудрому решению Голдмана, готовили из хороших пищевых брикетов его личного запаса, но запасец был невелик, и хронический гастрит дал знать о себе постоянными болями и слабостью во всем теле. Мэй тоже периодически глотала свое лекарство, помогавшее с переменным успехом...
Но Тот Самый Пакет, который можно было переименовать в 'Месть космических креведок', был настоящей угрозой жизни для будущих спасителей Терры. В середине обеда Паскаля стошнило. Это произошло впервые за всю поездку. Хуже было то, что его стошнило в условиях невесомости, поэтому захлебывающийся рвотной массой несчастный повар вдохнул... вернее, вглотнул... и его стошнило второй раз.
От такого зрелища поплохело всем кроме Кузи, невозмутимо колупающего свою порцию. Новочелябинец-хирург видел и не такое. Но если Алистер и Мелисса отделались легким рвотным позывом, то вот Голдман и Лин... этим несчастным пришлось хуже всего из-за съеденной порции. Их долго и мучительно рвало, при чем с кровью - что говорил о резко обострившемся воспалении старых болезней ЖКТ. Паскаль тоже потерял сознание, преобретя нежно-зеленый цвет лица. Кса'ар даже могли бы по ошибке принять его за одного из своих, наверное...
Космонавтов необходимо было спасать, срочно. Вне всякого сомнения, жизни троих оказались под угрозой. Только вот медотсек, как и сам доктор Кузьма, был всего один.