Дотянули до схватки, прямо с ходу влетели в мельтешение темных силуэтов, ярких росчерков и алых вспышек. Какой-то rata выскочил как черт из табакерки и хотел пристроится к ведущему сзади. Марк в азарте дал по нему короткую очередь, трусливый комми отвернул в торону, даже не пытаясь особенно разбираться кто там по нему стреляет.
И тут фельдфебель Гунштейн совершил ошибку. Вместо того, чтобы лететь следом за ведущим он положил самолет на крыло в крутом вираже. Самую малость довернуть за убегающим, еще чуть, еще немного. Вираж превратился в нисходящую спираль. Крыса, словно издеваясь все уменьшала и уменьшала радиус поворота, стягивала как часовую пружину. С кончиков крыльев сто девятого потянулся белый след сорванного потока, самолет чуть заметно затрясло. Марк выпустил закрылки, довернул таки. Зеленые трассеры всего на пару метров разминулись с вражеским самолетом. Комми наконец обернулся, увидел зацепившегося за хвост мессера и резко отвернул в сторону.
Марк выругался сквозь зубы, добавил газу и начал набирать высоту, выискивая глазами ведущего. Но враг-то был не один. На встречный курс лег мелкий истребитель. "Ну уж ты точно не уйдешь!", - решил летчик и прильнул к прицелу. Какое-то шестое чувство заставило бросить взгляд за спину, прежде чем расстрелять 20мм снарядами широкий лоб двигателя воздушного охлаждения. А позади еще трое таких же точно небольших самолетиков заходили для атаки, словно соревнуясь кто первый заберет немца звездочкой на фюзеляж.
- Ягдфальке два-два. Меня атакуют! - страх прорвался таки более высокой нотой во фразу, брошенную в эфир.
Марк зажал гашетку паля скорее наудачу. Выдержал курс, сколько хватало решимости и резко подал ручку от себя.