Трещит горячий воздух джунглей, разрываемый злыми кусочками металла на сотню частей. Каждый, кто сейчас там, будь он морпех или гук, если он не полный отморозок, хотел бы оказаться где-нибудь еще, насрав на патриотизм, приказы, убеждения, долг перед родиной и какие угодно еще мотивы, погнавшие до сего момента здоровый и целый разумный кусок мяса на войну. Но хотеть - это хорошо, конечно. А сейчас надо убивать. Во имя патриотизма, приказов, убеждений, долга перед родиной и хуй знает чего еще. Желания выжить, например.
Татум.
Кровь хлещет из почти оторванной кисти, щедро удобряя выжженую землю на дне воронки. Туманится сознание, то ли от потери крови, то ли в ожидании болевого шока, который все не идет и не идет. Голову словно ватным одеялом укутали, тепло так вдруг стало, и еще больше нереальность всего происходящего проступила – нет, блять, ну как такое могло случиться-то вообще? Да ну нахуй!
А следом за теплом пришла боль. Нет, даже не так. Ее Величество Боль вступила в свои владения, щедрой рукой выжигая нервные окончания в мозгу, ответственные за передачу болевых сигналов, заливая все вокруг слепящим светом, и нет теперь больше ничего реального, кроме Нее.
Заходится тело в спазме, заходится глотка в крике, и нет сил, чтобы остановить эту блядскую песнь Боли. Сейчас бы счастливо вырубиться, надеясь на силу и мощь Американской Армии, которая вот-вот соберется с силами, и без твоей помощи запихнет гуков обратно в тот Нахуй, из которого они вылезли. А также на расторопность полевых медиков, которые обязательно найдут, вытащат и залатают, ссуки, ведь смогут же залатать, не может быть чтоб не смогли!
Но медлит блаженное забытие, словно наслаждается моментом, растягивает жгучую секунду.
Брэдли.
Не отзывается медик, скотина. То ли пристрелили его уже, то ли занят кем-то посерьезнее. Ну да и хуй с ним, винтовка, родная любимая "эмочка", куда ближе оказалась. Легла обратно в руку, родимая, и очень кстати и вовремя, как будто сама подсказывая, что морпех без винтовки в этом аду нахуй никому не нужен. Рявкнула длинной очередью - и рассыпались ближайшие тени, подступающие со стороны леса, как детские кошмары исчезают при включенном свете. Упали, вжимаясь в землю, кое-кто - и насовсем.
Скатился в окоп, дергая карман с аптечкой. Скользнула в пальцах застежка, явился на свет джунглей Спаситель Американского Солдата При Ранениях, Травмах и Порезах - индивидуальный перевязочный пакет. Вторая застежка раскрывает недра аптечки... и щедро вываливает белоснежные бинты прямо в грязь, намешанную солдатскими ботинками на дне окопа. Заливает кровь глаза, не понять теперь, что стерильнее - бинт в грязи перед носом, или рукав собственный, которым кровь утереть можно.
Смэшер.
Хорошо на краю окопа, видно все. Вон гнездо пулеметное на стыке окопов, пережило минометный обстрел, и теперь огрызается длинными очередями, удерживая остроухих на этом фланге от реализации жгучего желания забраться в заботливо выкопанные солдатскими руками укрытия и вырезать там всех к хуям коммунистическим.
И добраться до него недолго - метров тридцать под вражеским огнем средней плотности. Ну да хуле там, морпех ты или не морпех?
Но перед бегом можно и проредить немного желающих пострелять по гоблинской заднице. Тыкается приклад винтовочный в плечо на отдаче, летят маленькие юркие пять-пятьдесят-шесть в чернеющие на фоне леса фигурки. Падают фигурки, смешно всплескивая руками, подергивают ногами, а некоторые и не шевелятся больше.
Слетает с разгрузки граната, словно сама в руку прыгает. Кольцо долой, цилиндрик - от себя... и улетает он хер пойми куда, зацепившись за коготь. Хорошо, что не в родной окоп. Бахнуло где-то в стороне, осыпая землей остатки буйной растительности.
Дальше - рывок спринтерский к пулеметному гнезду. Окопами оно, конечно, безопаснее было бы, но дальше, да и ты блять морпех или не морпех? Чирикают пули вокруг, не попадая в гоблинскую задницу. Только последняя, перед тем как скрылась за мешками с песком задница вышеупомянутая, смачно хлопает в спину повыше поясницы - аккурат во флягу, что на рюкзаке прицепленная болталась, полнехонькая, а теперь воду через дырку разливает. Ну, всяко лучше, чем почка сейчас бы кровью обливалась.
Хокер.
Саданул по прицелу трясущимися руками, вжимаясь спиной в стенку окопа. Съехала перекошенная планка на бок, свободно болтаясь - слетела с крепления. Гавно вопрос, ремонта на две секунды - но трое за это гавно поплатились. Будут теперь тебе в кошмарах сниться.
Выправил щелчком планку, выставил дистанцию, снаряд свежий загнал в ствол. Можно дальше работать по целям. Сейчас вот только дыхание успокоится, и руки трястись перестанут. Вот-вот. Почти уже. Ну все, все.
Ебаный прицел.