Для виду поворчав, герцог всё же согласился с общим мнением, что сперва надо бы посетить само место, где собственно и произошло это жуткое преступление. Честно говоря, Баккендорф просто забыл про этот Ла Руж.
В кэбе, после всей этой неразберихи с тем куда ехать, герцог решил обсудить с попутчиками эту их абсолютно идиотскую британскую традицию называть несколько улиц одним и тем же названием, и, конечно, принялся поучать и рассказывать о том, как это принято в Германии, стране истинного порядка.
Как нельзя кстати, лишь подтверждая его слова о величии Империи, пришёлся могучий германский эфиролёт Вильгельм, ради которого перекрыли движение по мосту.
В обычное время герцог, не любивший воздухоплавание и всё что с ним связанно, само собой, возмутился бы вынужденной задержке, но сейчас он напротив, очень воодушевился и даже начал мурлыкать себе под известный бравурный марш, и бросать на «коллег» снисходительные взоры. А когда эфиролёт пролетал совсем близко, выскочил из кэба и, вытянувшись по «смирно», принялся неистово салютовать непонятно кому.
В общем, оставшуюся часть пути настроение у фон Баккендорфа было преотличное, и даже угнетающая обстановка в захолустном грязном районе где находился Ла Руж, никак на него не повлияла.
Выпрыгнув из кэба, герцог оглядел видавшее лучшие дни здание театра, скользнул взглядом по обшарпанной вывеске, и, повернувшись в сторону убегающих оборванцев, закричал:
- И что? Никто из вас, маленьких чертенят, не хочет заработать шиллинг сегодня?!
В пальцах герцога блеснула серебряная монетка. Другую руку с хлыстом он предусмотрительно держал за спиной.
Герцог был человеком действия, и когда надо мог сориентироваться в ситуации очень быстро. Кроме того, он прекрасно знал, чем можно приманить оборванца… ну или думал, что знал.