Крепчал ветер, и проснувшаяся вьюга заглушала шаги. Ни один человек, обладай он самым острым слухом, не смог бы разобрать сквозь вой ветра чьё-то движение. Шумели ветви, и на некоторое время лес оживился, забурлил неизвестным, и каждая тень каждой иголки злобно огрызнулась, получив свой, особенный голос в ночном зимнем ветре.
Они подошли к дому. Никто, казалось, не заметил их. Двухэтажная лачуга мрачнела чёрной развалюхой над головами мужчин. Окна снаружи покрылись морозными узорами. Свет проходил сквозь окно и падал на снег холодным золотом. Присмотревшись к грязному стеклу, можно было разобрать очертания большой комнаты за ним. Много света. Посредине стоит большой стол. Что-то висит на стенах, стоит по углам, темнеет чёрными пятнами и тенями. Кажется, лестница на второй этаж есть чуть поодаль. Не слышно шагов. Разговоров. Дом пуст и тих с первого взгляда. Только скрипит приоткрытая дверь на ветру, и ворчит крыша, грозясь обвалиться вниз в виде нескольких сломанных досок.
Собрались зайти через открытую дверь, как где-то на втором этаже послышался скрип половиц. Через некоторое время – снова, но уже ближе. Кто-то ходит наверху... Теперь спускается по лестнице. Его силуэт вдруг появляется в комнате, высокий и худой. Он что-то ищет у стены. Слышно шарканье ног по полу.