Плечо горело, боль ослепляла. Крик, полный горечи и боли вырвался из груди. Падение. Камень зажатый в руке. Тёплый, как руки любимой. Тоска нахлынула тёмной беспроглядной тучей, на мгновение затмив собой даже боль. Нет мыслей, все вытеснены. Нет надежды, она потеряна. Нет радости, её и не было. Мысли заслонить себя уже мёртвым телом сторожа были откинуты, бежать не имело смысла. Практичный разум. Он всегда тебя подводил, Адам. Что он скажет теперь? Где он?
Бьётся в задворках мозга, с пеной у рта.
Раскинув руки, и подставив лицо дождю, смотреть в серое небо, глотнуть этой жизни последний глоток, и захлебнуться им, вдоволь пересытившись.
Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать "не надо".
Наши жизни, как строчки, достигли точки.
В изголовьи дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.
То не колокол бьет над угрюмым вечем!
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжем бумаги.
Дайте нам припасть напоследок к фляге.
Почему все так вышло? И будет ложью
на характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи...
.