Война! Ну война же, не иначе! Только вот с кем? Спартак не любил смотреть зомбоящик, и вообще мало интересовался политической обстановкой в стране (а кто сейчас президент?), но.. неужели он умудрился пропустить назревающий военный конфликт с какой-то там страной? Черт.
Если мыслить логически, китайцы бы начали наступление с востока, и Питер, наверное, бомбился бы в последнюю очередь. Значит, Европа? США? Или может массовое наступление со всех сторон? Как такое вообще может произойти? Бред какой-то. Выкинь это из головы, Стукалов. Сейчас важнее сосредоточься на том, как спасти свою задницу..
Уютная ложбинка даровала сомнительное чувство безопасности, и не хотелось никуда уходить, но Спартак понимал, что бездействие в подобной ситуации - хуже всего. Валить отсюда нужно, искать какое-нибудь радио, или хоть что-то знающих людей. А потом - вон из города, поглубже в тайгу. Ну или в добровольцы.. Об этом еще тоже предстоит поразмыслить.
Мысли путались, метались из стороны в сторону, а глаза продолжали жадно впитывать информацию. Только теперь невредимого Стукалова осенило, что во время взрыва остальным парням могло повезти меньше, чем ему. И что с того? Друзья они ему, приятели? Вроде нет. Но чувствовал Спартак, что между ними образовалась какая-то неуловимая связь, и теперь они все заодно, несут друг за друга ответственность. И если просто так свалить, будешь перед самим собой предателем. Глупость какая. Наверняка в психологии даже объяснение есть такой фигне. Синдром попавших в беду, или типа того.
Сначала Спартак приметил стонущего Игоря, и Адама возле него. А потом услышал орущего Максима, и кинулся в его сторону. Парень сидел, прислонившись к дереву, и, кажется, ныл. На первый взгляд на нем не было видимых повреждений, однако судя по крику, у Макса что-то случилось с глазами.
- Тут я! - поприветствовал парня Спартак, приседая возле не го на корточки и хватая его за плечи, - Не батя, но и не хер с горы. Сейчас помогу, чем смогу. Вспышкой тебя ослепило, что ли? Такое бывает.. наверное. Ну ка глаз открой! - достал свою старенькую Нокию, включил фонарик в слабом режиме, направил на лицо Максима, убрал, снова направил, - Меняется что-нибудь?
Стукалов говорил строго и вел себя уверенно, и не было никаких сомнений, что он знает, что делает. Главное чтобы пациент не понимал, что это не так.