Рванулась каппа вперёд, не пытаясь сетку тяжёлую сбросить, не пытаясь защититься, ничего не пытаясь сделать - только до горла противника добраться. И добралась бы, будь против неё кто менее опытный. Но внимательно глядит фракиец, он не из зелёных новичков, которых яростный порыв врага может напугать. Знает он - бессильна ярость, если не подкреплена смертоносным оружием и твёрдой рукой, его держащей. Ловко увернулся он от укола - и, словно на тренировке, трезубец водяному монстру в шею всадил. Ох, клял бы ланиста и тренер фракийца за такой удар! Ранний, смертельный, безжалостный! И бойца попортил навсегда, и публике насладиться не дал! Не ретарий - варвар какой-то! Но не собирался Рыбак тут на толпу играть. Видел он, чем такие игры могут на Арене окончиться. А потому - ударил в шею, увидев верную возможность. И отскочил ещё на всякий случай - вдруг не хватит? Поединок с человеком-акулой осторожности научил. Хватило. Каппа сделала ещё один шаг на шаткими ставших ногах, споткнулась, и свалилась ничком, кровью густо песок окрасив.
Ох, и зашикали, заулюлюкали, завизжали недовольные римляне! Ну, не все недовольные, но многие. Равнодушным никто не остался - даже пресыщенные седые сенаторы и матроны. Недовольно орёт Колизей, а на Арене, наоборот, толпа кричит приветственно, победителя встречая. Не спешат его боги назад возвращать - может, хотят, чтобы сказал гладиатор бывшим хозяевам напоследок что-то?
Сасурай: смерть
Рыбак: победа