... Аластайр слушал выслушал истеричные вопли Оливера с каменным лицом. Ему очень хотелось высказать этому капризному ребенку в латах, что ведет он себя по меньшей мере нелогично и непоследовательно; неумение согласиться с большинством тех, кого ты называешь друзьями и кто доказал свое небезразличие действиями - не красит мужчину, к какой бы расе он ни принадлежал. Большинство - Тагил, Джей, Диллед, Аластайр - согласились в том, что проводник им нужен; вместо того, чтобы подумать - если четверо "за", может, не четверо дураки, а кто-то другой? - он сыпал непонятными обвинениями.
Что ж, ситуация была ясна, во всяком случае, для Ореха. Когда Оливера вызволили из клетки - он молчал, даже спасибо не сказал. Когда предложили вскрыть башню Ксреда - он состроил недовольную мину. Когда башню вскрыли - он снова молчал. Когда начали делить найденное добро - он отхватил себе самый жирный кусок, и по-прежнему молчал. Когда предложили взять с собой "коллег по несчастью" - он начал пространные монологи о доверии и опасности, хотя сам доселе ничего полезного (собственно, вообще ничего) не сделал, чтобы заслужить авторитет и беспрекословное подчинение. Когда же большинство его не послушало - конечно же не он плохой, он - умный, опытный, полезный и хороший, а вот большинство - глупое, ничего не стоящее и плохое. Диагноз - "мания величия", такой термин встретил однажды Орех в одном из манускриптов, посвященных врачеванию болезней не тела, но души.
Можно было сказать еще очень многое, но Аластайр решил не уподобляться Оливеру, опозорившему себя своим недостойным мужчины, воина и служителя Тира поведением. Он лишь заметил:
- Хм, золотой меч, заклятый щит и волшебное кольцо, боги, боги. Конечно можно возвращаться - ни пальцем не пошевелив, отхватил такой куш. А мы после этого - дураки и неумехи. Я теперь сомневаюсь в том, что у этих аасимаров мужчины соответствуют мужчинам в нашем, людском понимании. Да ну его, пусть катится ко всем демонам, - и смачно сплюнул на землю, тем самым показав, что он думает по поводу сего происшествия.