- Разумеется, в конце концов я сам буду решать, кому верить и кому нет. Но я считаю что дополнительная информация позволяет сделать лучший выбор, поэтому и спрашиваю. - Усмехнулся Вельмот, услышав ответ Тагила.
- Я знаю что вы не злые люди - пока не злые, в любом случае - но этические силы настолько же реальные силы вселенной как силы тепла и холодна. И эти этические силы базируются на поступках, и это легко - начать совершать злые поступки, даже не заметив этого. Очень часто зло - это легкий путь, удобный путь, выгодный путь, быстрый путь: путь первого удара. Я спрашиваю всего лишь, каких поступков мне следует ожидать от вас в будущем и предупреждаю что не буду частью злых. - Вельмот вскинул голову и посмотрел прямо на Тагила. - Ни одно выживание не стоит того, чтобы становится злом.
- В таверне, когда напали калимшиты. - Это уже Тине. - Мирных переговоров не было и не могло быть, даже Тагилу это было понятно. Здесь и сейчас была другая ситуация. Неужели ты не видишь разницы? Неужели это нормально для тебя не видеть разницы между людьми, убивающими всех с порога, и людьми, не атакующими первыми? Я знаю что это не так, - так почему вдруг ты не видишь что в этой ситуации есть реальный повод для беспокойства?
Аластайра он выслушал очень внимательно, подметив для себя что, иронично, недоученный служитель Огмы тоже не прочь поболтать.
- Раса, бесполезность, внешний вид, интеллект, оторванность от жизни. - С каждым словом Вельмот загибал палец, как если бы Орех шел пункт за пунктом через какой-то список. - Ты забыл упомянуть трусость, которой по мнению мира обладает каждый чародей. Оставив в стороне нападки лично на меня, замечу что молитвы у большинства священников в большинстве своем одинаковы по сути - Благословение, Проклятие, Щит Энтропии, тому подобные вещи. Различия между механизмом Благословения при взывании к, скажем, Латандеру и Гарготу чисто косметические, они обе делают одно и тоже по сути. Молитва Гарготу о том, чтобы кошка окотилась или о том, чтобы рагу вышло вкусным, не будет различаться от молитвы Латандеру ни в чем, кроме мелких внешних проявлений и имен взывания - оба будут "Помощью" или "Провидением" или чем-то в том же духе. Так что вся эта тирада о том как одна молитва Гарготу делает кого-либо однозначно злым и следовательно, мишенью праведной атаки, является риторикой, которой я ожидал от каких-нибудь древесных паладинов, но никак не от последователя бога Знаний.
- Да, я считаю что угрозы адресовались именно мне, поскольку никто из вас не рвался мне на помощь в ситуации с Харпеллами. Но вот Тагил пару дней назад высказывал любопытную мысль что дескать, мы все - коллектив, все держимся друг за друга, что мнение каждого важно для всех и прочие великие идеи в том же духе. Как в этой ситуации расценивать то, что мои попытки переговоров были проигнорированы, и атака началась, фактически, посреди предложения? Если это действительно равноправный коллектив, и я - или кто-либо - проводит переговоры, честным и правильным было бы дождаться окончания моих усилий, а не внезапно атаковать в спину потому что так захотелось левой пятке чьей-то ноги, о, пардон, чьему-то "предчувствию". Ты вот говоришь что я бесполезен - но как я могу быть полезным, если во-первых, мои попытки помощи постоянно отвергаются вами же - как в том бою с варварами, когда ни один из вас не воспользовался предложенной защитой, и во-вторых, мои поступки на благо этой группы - как попытка решить дело миром, без угрозы смерти кому-либо, - сводятся на нет "предчувствием" (которое, к слову, ничто иное как оправдание невозможности предусмотреть последствия своих действий больше чем на две секунды в будущее). В таких ситуациях разговоры о "дружеских плечах" весьма лицемерны, потому что и ежу ясно, что лишь ты, Тагил и Диллед давние друзья, к Тине неравнодушны как минимум двое из вас, а остальные будут приняты в этот круг только если если во всем подчиняются вашим желаниям и действуют как вы. Но, например, я не следую Тайморе и не приписываю удаче собственные достижения. Уважаю ей, конечно, но не намерен предавать мою веру только из-за Тины, хотя и благодарен ей и её богине за помощь. Так же как и не намерен внезапно превращаться в человека инстинктов, полностью отбрасывая семьдесят лет собствненой жизни и достижений. При этом я всё ещё готов рисковать жизнью ради вас. И где теперь ваше "все за одного"?
- Кстати, Аластайр. - Закончил Вельмот после паузы, посмотрев на бывшего писаря Огмы как-то странно. - Ты должен был видеть своё лицо во время боя. Ты кромсал с таким ожесточением словно это было не тело разумного существа, а животное на ритуальной мясобойне. Я бы даже сказал, экстраполируя от увиденного, что ты всецело наслаждался причинением боли, вымещая на Рилите своё бессилие после потери Соггрин. И только после того как ты совершил убийство, ты расслабился, заулыбался, заговорил о дружбе. Знаю что ты не услышишь что я говорю, но наслаждение от боли других, если оно имело место быть - это очень нездравая черта характера, обычно приписываемая как раз служителям демонов. Если ты обнаружишь что стал ловче, незаметней в тенях, какие-то новые способности это может быть даром от такого инфернального патрона, проявляющего к тебе интерес. Информация к размышлению.
- Как бы то ни было, я был бы рад если бы хоть кто-то задумался над сказанным, об этике и легкодоступности зла, по крайней мере. - По виду Вельмота он не ожидал что кто-либо так поступит, но, всегда оптимист, он всё равно надеялся что его слова не пропадут целиком втуне. - Я от своих обещаний не отступлю, и до Силверимуна буду оказывать всю помощь, что в моих силах. Считаю честным предупредить, что при совершении вами злых поступков не буду принимать в них участие, но выступать против вас тоже не буду, если только не буду атакован вами прямо. На этом предполагаю выяснение обстоятельств законченым. Доброй ночи.
Однако, сам чародей ещё долго не ложился спать: погрузившись в свои книги, он тщательно туда что-то записывал, сверяясь с заметками в журнале и переписывая целые параграфы с черновиков, каллиграфическим подчерком, разумеется. У него давно была пара идей, и сейчас резонанс Плетения был особенно силен, словно сама магия стремилась с ним о чем-то поговорить, и поэтому чародей пунктуально конспектировал каждое арканное волнение, чтобы утром, на свежую голову посмотреть чем оно станет.