Джон понимал, что его не тренированное для продолжительной, вязкой борьбы тело очень скоро начнет сдавать, но смертельная угроза, которую несло в себе лезвие ножа, притупляло и без того не приспособленный к функционированию в экстренных ситуациях разум, не давая выстроить план действий. И только относительно удачный старт этого нелепого, неуместного кухонного поединка (Джон был доволен уже тем, что не застыл на месте от страха) воодушевлял его, отчасти успокаивая и тормозя панический бег мыслей - но, увы, счет шел на доли секунды, поэтому ни о каком обдумывании действий и речи быть не могло. Все, на что оставалось надеяться - рефлексы.
Возможно, в основательно продырявленную память Джона вкатился крошечный кусочек: типичный для боевика момент, когда два героя, перекатываясь, пиная друг друга, дергая, хватая за лицо и за руки, выгибаются и ползут, как две половинки разрубленного червя, тянутся к роковому оружию, обычно отброшенному, выбитому на некоторое отдаление в пылу сражения - пистолету, катане, магическому посоху - которое, оказавшись во власти одной из сторон, немедленно обеспечит той решающее и бесповоротное преимущество - так или иначе, внимание Джона переключилось на нож. "Их было два, один вроде улетел (был слышен стук), остался всего один... Да, один." Эти подсчеты были необыкновенно важны, ибо один - вроде оставляло надежду, давало теоретический шанс на победу, а два - два уже сверх меры, предельная масса, которая разорвала бы Джона на куски, и незнакомца, и эту комнату с ее кастрюлями и мешающимся столом... Нож, надо обязательно овладеть ножом.
Неуклюже корчась от напряжения, Джон Краулер занес ногу над опрокинутым на пол человеком в маске.