Перевязки на Хемминге всё же были (надо же было создать видимость деятельности, да и сам Руфус никогда не знал получится ли повторить что-то что получилось один раз и с дикого перепуга), поэтому просто так осмотреть раны, не сдирая повязок у "Пинка" Кешталя не получилось бы. Но болело действительно несильно. Совсем слабо болело, хотя от потери крови задиру ещё пошатывало.
Гробовщик воззрился на Хемминга с некоторым сомнением.
- Они не выглядели такими уж глубокими. - Почесал он в затылке, вновь чувствуя как его прошибает озноб, но старательно стараясь не подавать тому виду и вести себя как обычно. Надо было придумать объяснение. Чёрт, чёрт, чёрт, почему задире не лежиться на одном месте как всем нормальным людям с порога смерти, этому герою недощипанному? Обязательно надо вскочить и бежать, бежать, и вскочить, и задавать вопросы, на которые он не знал как вывернуться и придумать ответы.
Руфус в очередной и явно не последний раз пожалел что ввязался в эту историю.
- Может ты просто сознание потерял от боли, и там просто клок кожи содрало и кровищи натекло? - Предложил он, потерев переносицу в задумчивости. Ну Руфус и Руфус, такой обычный, отходящий от потрясения, совсем не врущий никому Руфус. Вот абсолютно не врущий, ни капельки. Не то, чтобы у него была богатая практика в этом вопросе, но бывало так - если хорошенько убедить себя что ты не тырил крынку молока, а, скажем, её кошки вылакали, то и остальные поверят что ты не тырил крынку молока. Не всегда помогало, но случалось. Вот и сейчас: что, где, почему ран нет, что случилось? Ничего не знаю, ничего не видел, и вообще я тут сбоку-припеку ямы копать и костры разводить пришел.
Стоило ли говорить, что будь вокруг Руфуса более спокойная обстановка, произошедшее исцеление испугало бы его не меньше чем даже скелеты? Только разоблачение пугало его сейчас больше.
- Так бывает, я слышал. - Продожил он, стараясь чтобы голос не выдавал напряжения. - Там я всё как мог почистил и зашил, должно зарубцеваться довольно быстро. Ты бы лег. А то снова закровоточит, неровен час.