Вернувшись в стойку после удачного выпада, сирасси едва стоял на ногах. Меч в руке подрагивал и клонился все ниже к земле, а горизонт все время норовил медленно уплыть куда-то вбок, как бархан под ветром. Но после слов кочевника Сирокко словно оплеуху зарядили.
- Тварь!? Ах ты кхас-сум-мата!*
Сирасси аж задохнулся от возмущения. На подгибающихся ногах он подошел ближе и, размахнувшись, пнул кочевника под ребра. Ну, пнул бы, если бы в глазах не двоилось и ноги не шатались. Когтистая лапа описала в воздухе полукруг, и подняв кучу пыли, ящер растянулся рядом с кочевником, сжимая меч. Побарахтавшись секунду на земле, он уперся лезвием в землю и с трудом привел тело в сидячее положение. Острый клинок ушел в землю на добрую треть, прежде чем сирасси смог поймать равновесие и отпустить его. Зажав одной рукой рану в боку, он принялся копаться в сумке, выплевывая слова в сторону поверженного кочевника:
- Сссам себя добей, крыса сссстепная! Ссссам подъехал, ссссам напал, ссссам своих людей погубил - зарезаться тоже сссам сможешшшшь!
Из сумки наконец вынырнул мешочек, из которого на ладонь ящера высыпалась щепотка красновато-белого песка. Сирокко приложил руку с порошком к ране и отчаянно зашипел, когда из-под пальцев пошел легкий дымок.
- Пайрусссссс!... тебя забери, - глубоко вздохнув, он убрал руку от раны и осмотрел результат. Разрез покрылся толстой корявой коркой, которая трескалась и норовила отвалиться хлопьями после любого движения. Через несколько часов застывшая "пена" сойдет совсем, оставляя рану закрытой естественным рубцом. Ящер перевел взгляд на хрипящего кочевника.
- Я всегда убивал только защищаясь, - сказал он уже гораздо спокойнее. - так что давай дальше сам. Или вон ее попроси, я ей кинжал дал, - он кивнул в сторону Айрин, не глядя на нее. - А если все же передумал умирать, могу прижечь рану и тебе. Только давай быстрее решай, а то твои друзья на подходе.
Он отвернулся от кочевника и стал смотреть на приближающийся столб пыли. Рефлексы заставили боковым зрением все еще следить за раненым кочевником, но сил что-то придумывать уже не оставалось, поэтому он просто сидел, вслушиваясь в степь, и не думал ни о чем. Ветер шелестел низкой травой, пуская бесконечные волны на запад, и переливаясь на холмах, накрытых тенями облаков. Где-то совсем рядом трещал кузнечик и мелкие мошки вились перед носом, сливаясь с прыгающими в глазах черными точками от потери крови. Лошади кочевников, освободившись от всадников, мирно щипали траву, вытягивая морды под сбруями. Сирокко отдыхал.