- А что вам рассказать? - вздохнула она. - Моим первым сознательным воспоминанием является чересчур яркий свет Солнца, обесцвечивающий и без того серые здания какого-то пыльного душного мелкого убогого городка. Я не помню родителей. Уже тогда меня за руку водила Мелисса. Мне она тогда казалась такой большой, такой важной, такой смелой, знающей всё... чёрт возьми, ей тогда не было и десяти лет! Я помню, как у нас постоянно отнимали пайки живущие небольшой группкой чуть в стороне мальчишки, а Мелисса всё время находила ещё... не всегда, не каждый день, но находила. Однажды она принесла мясо. Много мяса. Мы жарили его на костре, все смотрели на нас, но никто это мясо и не думал отнимать. Я не знала почему и боялась спросить сестру... и только спустя пару лет я поняла, что это была человечина.
Сибилла грустно усмехнулась.
- Мы ели... а все брезговали. И мы ели. И это было вкусно. После нескольких дней голодовки и месяцев недоедания это была самая вкусная еда из всей, что мы когда-либо пробовали. Мне было проще: когда я впервые ела это мясо, я не знала, что это такое, а когда узнала... это, почему-то, не было для меня шоком. Я испытала не ужас, а гордость от того, что я могу есть то, что не могут другие. Что я сильнее их, хотя и слабее каждого... но я не могу представить, что именно испытывала Мелисса, когда принимала это решение. Наверное, она была голодней меня, ведь часто, когда она приносила мне паёк, она говорила, что уже поела по дороге...