Пальцем Гурад соскреб с дерева немного тягучей смолы, одновременно в пол уха слушая опусы паладина... в общем, он и так наперед знал, все что тот скажет. От фанатика к фанатику, текст не меняется.
Со снисходительной улыбкой, покачав головой, атаман крикнул в ответ:
- Кем ты себя возомнил, сэр рыцарь?! Кто ты такой, чтобы решать кому жить, а кому умирать? Гордыня... гордыня обуяла тебя!
Абакир аккуратно размазал смолу на рассеченную бровь, склеивая края раны, выглянул из-за ствола. Церковник как раз подходил к Элгату и Кворри... атаман усмехнулся ... по идее, сейчас должен был последовать удар молотом по кумполу от голиафа, потом стрела под прямо под воротник, вопли и бульканье... однако, здесь обычный расклад изменился. Могуч был рыцарь!
Атаман поморщился, неприятно, когда кто-то так успешно пытается рушить то, что ты строил многие годы, рубит тех, кого ты так долго пестовал.
- ДержаАаать щииит!! - заорал в сторону пошатнувшегося голиафа, а тот лишь нелепо бился в сети, словно огромный жук в паутине.
Абакир выскочил из укрытия и, постепенно набирая скорость, бросился на одного из мечников, что разинув рот околачивался на поляне.
Солдат, видимо, не ожидавший атаки с этой стороны, успел лишь пошире раскрыть глаза, и схлопотал жуткий удар прямо в лицо.
Атаман лишь оскалился и атаковал повторно, не дав воину опомниться.
Ятаган обагрился кровью.
Гурад расхохотался, зарокотал:
- Оглянись! Оглянись вокруг, добрый сэр... Сколько еще людей должно пролить кровь, чтобы унять твою гордость?! Ты, в ответе за тех, кто пошёл за тобой! Ты, пастырь ведущий овец на бойню....!