Ох ты, что ж творится то! Людям задарма ценности отдают, а Изя за эти ценности кровь проливал! Ну... Не свою, но ведь могли ж его, сироту, и убить. И лежать ему, Изе Кацману сейчас в лесу, смотреть мутным немигающим взором в небо, а по глазу бы мошки да муравьи ползали. Или ещё хуже - похоронили б его на кладбище неправоверных. Да не в саване, как положено порядочному иудею, а прям в землю. Ай, плохо-плохо.
Поэтому когда Васька начал оружье раскладывать, смекнул Изя, что не базар тут паренек устроить собирается. А отдаст местным, а те чего? А те возьму на халяву оружья да патронов, которые, кстати, денег хороших стоят и что? И попрочут его. На охоту ходить будут. А чтоб против банды выступить? Нет - один-два лихих тут найдется, а остальные то все семейные, им бы до следующего дня дожить, а не оружьем угрожать.
- Ох, погоди, Василий, погодь. - Негромко заговорил Изя, - Я меня ж обгез есть, а обойма то токма одна. Дай я хоть себе несколько обойм собегу да патгонов чуток для обгеза. Да ты не сегчай, ты жа всё гавно газдаешь, местные то воевать не будут - они ж с семьями, с детями. Им стагиков, им детей когмить, а ты их под пули гонишь. А ежли всего мужика тут изведут, так и дегевне конец. На одних бабах да детях много не пгоживешь. Так шо, не сегчай, молой, я ж немного и токма дела для.
Сам обоймы берет, набивает патронами. Не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой.