- Т... Т... То есть как не идем? - Изя ашь заикаться стал. - Энто ж... Энто ж что твогиться то, хозяйка, таки задаток же взяли, таки пговодника обещали и таки шо? И вы, - Изя обратился к Остапу, - стал быть, сговогились, оружо и патгонов набгали, а бедному ев... человеку, стал быть, ни пговодника, ни патгонов, ни денег? В благодагность за то, шо я, стал быть, вам же спину пгикгывал, под пули вгажьи подставлялся, хоть один таки из вас за меня словечко замолвил? Ась? Молчите чего? Чего я вам плохого то сделал, люди?! Если я букву "г" не выговагиваю, то я чего, втогого согта человек, что-ли? Не достойный в багских хогомах ночевать, токма со слугами если? Так получается, а? Из... Изверги, Иван вас ггудью своей от пуль спасал, добго ваше - спасал, а вы ему за это - "спасибки!"
В сердцах хлопнув дверью, Изя выскочил во двор, где пнув залежалое полено, присел на лавочку. Достал папиросу, размял её. От зажигалки прикурил. Рука сама сверточек из-за пазухи достала - хлеб с сальцем. Развернул сверточек Изя, глянул, да свернул и обратно засунул. Яхве всех плохих людей покарает - он Изе это уже много раз доказал, хотя и доказывать то это не требуется. Есть же справедливость на этом свете - всё Изе зачтется. Хоть Изя и не мог назвать себя правильным иудеем, но Закон почти весь чтил. Ну, из того что помнил. Ну и да, почти весь. В смысле, помнил который.