Горячая схватка кипела на лесной тропе, лязгала сталью и клацая клыками, рычала, хрипела, орала азартно и яростно. Какая там тактика, какая стратегия? Неясные тени, зыбкие силуэты, черные химеры кругом. Если тень высокая, ругается и то и дело огрызается огнем - прикрой, если низкая, рычит и воет - бей. И они били, толком не видя куда и кого.
Зло рявкнул Васькин обрез, ударил в ладони жестокой отдачей, едва не выпрыгивая из рук. Арсений палил в темноту с пистолета, дергая спуск до тех пор, пока кургузый ствол не отказался плеваться огнем. Остап пластал плотную, как бархат, ночную темноту, искал сталью плоть. И находил ведь, находил!
Но мрак продолжал угрожающе взрыкивать и кидаться, бросаться, искать мяса и горячей человеческой крови...
Тут сзади забрезжил свет, тени бойцов потянулись гротескными человекоподобными кляксами к лесу, заползая на могучий сосняк. Мальчишеский голос, срываясь на "петуха", возвестил:
-Держись, православные! Ща ужо пособлю!
Однако, в тот миг, когда неверный свет керосинки выхватил бесноватых зверей из под покрова темноты, лучше стало едва ли. Потому что бойцы увидели с ЧЕМ они вели бой.
Эти "волки" никак не могли быть простыми лесными зверями. Просто никак не могли. И дело тут было не в аномальной агрессивности, потасканности, и тяжелой трупной вони, исходящей от их тел. Просто скоротечная стычка оставила на волчьих телах следы. Такие следы, после которых никакой волк не мог бы (да и не стал) продолжать схватку, от которой способен уйти.
Пулевые отверстия. Ножи Стивы Карловича, всаженные в тела по самые рукояти. А уж кидавшийся на Прокопенко хищник выглядел просто чудовищно - просеченные бритвенно-острой шашкой мышцы слюняво хлюпали кровоточащими бурой густой юшкой разрезами при каждом движении твари, и... ничего. Ни боли, ни страха, ни жалобного скулежа. Только плотоядный рык, кровавая пена на желтоватых клыках, и горящие сатанинским огнем уголья бешеных глаз...
Известно - в окопах атеистов нет. А когда видишь ТАКОЕ, тем более трудно оставаться материалистом. Да что там, даже собственным дуплом командовать, и то не просто. У кого подкосило колени, у кого задрожали руки, а кто и просто застыл на миг, пытаясь переварить увиденное.
И звери, как один, кинулись на людей. Яростно, неудержимо. Юркий Васька снова сумел разминуться с хищной пастью, скакнул в сторону, да еще инстинктивно махнул обрезом, пытаясь перетянуть по хребту пролетевшего мимо него волчару. Не попал. И вот уже коротко вскрикнул Зарецкий, у которого гниловатые клыки сомкнулись на бедре, чуть повыше колена. И стойкий Петренко не устоял, не удержала раненая рука винтовки, не принял механик волчьей грудины на сталь клинка. Упал навзничь, опрокинутый резким броском, и его кряжистая фигура скрылась под плешивой серой тушей...
Визжала надсадно Агафья, отползая на карачках подальше, яростно и злобно выражался недворянскими словами Александр, откуда-то издалека картаво голосил Кацман. И вой, отдаленный вой все приближался. Кажется, усталый отряд постепенно брали в кольцо.
ссылка