Увидав, что супостат скрылся, Остап валкой, неровной трусцой подбежал к ближайшей груде лежащих вповалку тел, и зашарил в поисках утерянного револьвера. Розыскные мероприятия увенчались успехом, и казак вытащил из не начавших еще деревенеть пальцев поверженного душегуба осклизлую от крови рукоятку своего "рашена". Теперь он стоял с револьвером в каждой руке, как эсер-налетчик во время "экса". Только неясно было, сколько неотстрелянных патронов осталось в барабане "Смит-Вессона", могло статься, что разбойник извел весь боеприпас. Вырвавшийся вперед Асрений, оказавшийся в весьма неавантажном положении у голой стены хаты, счел за лучшее плюхнуться ничком, и встречать неприятеля в таком виде. Однако, никто не спешил поливать свинцом молодого врача. По всей видимости, основное действо переместилось во двор, откуда слышались выстрелы, забористая матершина, лошадиное ржание, мычание и прочие приличествующие большому кавардаку звуки.
Замерший в сенях горящего дома Стива приник к стене, и, напрягая все свои чувства, пытался разобраться, что же все-таки происходит. За дверью, секунду назад сотрясаемой снаружи, звонкий юношеский голос воскликнул:
- Ах ты ж!! Заперто!Определенно, голос принадлежал воспитанному молодому человеку из числа тех, с кем Мстиславу Карловичу довелось не столь давно разделить вечерю. Видимо, там свои. Чего нельзя было сказать о противоположном направлении. Там прозвучал очередной выстрел, встреченный шквалом грязной площадной ругани, затем бахнуло ближе, похоже, в ответ. Лошадиному ржанию начала вторить мычанием корова. Вероятно, разбойники по своему папуасскому обычаю, первейшей добычей считали скот, каковой и пытались угнать со двора. Голоса начали потихоньку удаляться. Меж тем пороховой дым в сенях порассеялся, зато обычный, дровяной, заметно сгустился, образуя плотные клубы и вызывая резь в глазах и горле.
Лисицкий наблюдал, как его случайные соратники, заслышав стрельбу Петренко, прибавили ходу. Носатый еврей, сторожась, заглянул в калитку, а пацаны резвым скоком добежали аж до самого угла забора, и высунули за поворот не только любопытные мордашки, но и тускло блеснувшие стволы вполне недетских ружей.
Ну а Петренко, меж тем, вел бой сам-один. Когда из ворот показалась пара бандюг, ведущих в поводу лошадку, фельдфебель выпалил с винтовки не раздумывая, и промазал. Разбойники загомонили, засуетились, но позицию стрелка сразу не распознали, что позволило Семену не торопясь произвести еще один выстрел. В этот раз получилось куда как ладно - голова переднего бандюгана дернулась в сторону, будто он чересчур рьяно исполнил команду "Равняйсь!", а из затылка рванулся тугой темный фонтанчик. Обмякшее тело повалилось в неразъезженную еще грязь. Успех стрелка был встречен шквалом незамысловатой, но пролаянной от души матершины. Увы, в этот раз Петренко был обнаружен. Один из негодяев ткнул пальцем в его сторону и что-то проорал своим. После этого двое мужиков подхватили лошадку под уздцы с двух сторон, и, ускоряя шаг, повлекли вперед. Впрочем, лошадь побрела не ахти как ходко, вероятно, мешала неплохо подгруженная телега и привязанная к ней сзади за рог корова - налетчики затарились основательно.
Еще один душегуб высунулся из-за открытой воротины и шарахнул в Петренко из "берданки". Пуля легла неприятно близко, расщепив венец сруба у самой механиковой головы. Впрочем, в азарте боя он не больно-то и спужался - лишь бы супостаты не утекли!
ссылка