Выстрелы, звон разбитой утвари, крики и ругань... Светопреставление какое-то. Судя по всему, супостаты эти их со всех сторон обложили. Бежать некуда, хотя и очень надо.
Из положения лежа встал в положение пригнувшись. Стол перевернут столешницей к двери, еда вся на полу, расползается лужа кипятка, в которой плавают пирожки... Свежи ещё были воспоминания о холодной зиме 18-го, и от зрелища этого живот сводило так, как будто он снова неделю ничего не ел, а на глаза наворачивались слезы жалости за столь бездарно погибающие продукты. Но какофония боя вернула в реальность. Какие продукты, тут живот свой спасать надо!
Юркнул за стол, увидел какого-то... да не, не мужика, не мужик это, сразу видно - то ли барин, то ли этот, как его, ин-тел-ли-гент, что ли...Ну ничего, пусть сидит, есть шанс, что или подстрелит кого, или хотя бы пульку шальную примет за него или за Миколку.
- Держи, друг, берданочку! - любимая винтовка перешла в руки хозяину, а следующая Васькина фраза была уже обращена к незнакомцу, - Дядя, тикать надо, подлюги эти, чего доброго, дом запалят!