Готовишься умереть. Уже ни на что не надеешься особо. Только решимость биться до последнего не дает упасть и повесить голову перед неизбежным. Зреет неба багряная осень. Готовая обрушиться на родную Москву прямо посреди зимы. Ладони точат струи холодного пота. Сейчас рванёт навстречу раскалённый ветер. И всё. Жизнь оборвётся, как сами знаете что.
Стрелой мысль последняя, что если сейчас со всей дури жахнет, а она по какой-то невозможной дебильной случайности кони не двинет, то завяжет она с этим ГСМН. Бросит всё, мужика себе найдёт. Нарожает штуки две-три спиногрызов и будет варить борщи, да носки штопать. Не приходит ей в голову, что для реализации такого душевного порыва места может и не быть. А всё почему? Потому что собираться уходить из ГСМН - это как садиться на диету с понедельника или бросать курить после нового года. Пиздёж. Словоблудство одно.
Шаг вперёд. Ну давай, Безызбывный, иди сюда. Готовы мы.
Но не судьба, видать, сегодня на рога Неминучего посмотреть.
Козловская и товарищи её всё ещё на ногах. Идёт время. А Апокалипсиса на горизонте так и нет. Чудо чудное, не иначе.
Магазин очередной. Щелчок. Так, олухи царя мархурова. Кто тут ещё выступает за Светопреставление?
Радость бесконечная за тех, кто уцелел. Память, скорбь и благодарность - кто в труде ратном погиб.
Победа. Настоящая. Горькая.
И будем надеяться, что крайняя. Не последняя.