Гвоздь, рыча и скалясь, лупит из пулемета, не разбирая, где враг, а где - друг. Сокол, уклоняясь бешено от ударов вампирских, люто вбивает нож свой в грудину кровососа, а потом ударом ногой с разворота вбивает его по самую рукоять, да так, что рассыпается кровосос в воздухе, и на пол падает только разорванный плащ, пеплом покрытый. Зима в это же время запугивает смертельно оставшихся в живых рабов, которые сходят с ума от увиденных иллюзий, теряют сознание и стреляют в воздух, вращая бешено глазами, крича и плача одновременно. Пророк Самбу прикрывает, ведет прицельный огонь - не слишком успешный - в то время как начальница, отдав приказ защищать бойца, вышедшего из строя, пытается проникнуть в черепушки оставшихся вампиров и растерзать их волю к победе одним телепатическим ударом.
Тщетно.
Непробиваемые одни остались. Шлют в ответ проклятья, насылают видения отвратительные в своей пошлости, где Самба участвует в пассивной роли рабыни, дающей свою кровь и невинность десяткам крепышей-вампиров кавказской национальности. Хохочут злобно, издеваются. Отрезала канал этот с мерзостью усилием воли. Заблокировала. Насовсем.
Королёв, встряхнув отбитой головой, поднимается с хрустящей пыли, устилающей холодный пол. Берет винтовку в руки, выцеливает вампира, что собирается напасть на одного из товарищей второй группы. Выстрел отрывает твари занесенную руку, которая со шлепком приземляется на битое стекло. Второй выстрел в другую тварь заканчивается ничем - когда палец вжимает спусковой крючок, вампир исчезает из поля зрения.
Искра, потеряв в толчее и полумраке шлем свой, выхватывает пистолет и сыпет пули как бисер, не считая - вампиров много, и каждый хочет получить кусочек человечины перед тем, как отправиться в свой Сумрачный Ад. Выстрел, удар ногой в раскрытую пасть, так, что хруст выбитых клыков и треск поломанных челюстей оглушает и заставляет прищуриться.
Обычное, вроде бы, дело.
Цыденов помогает, раздавая пинки и удары, разбрасывая тех, кто не успел спрятаться за продырявленную барную стойку или сбежать через крошечное окно под потолком, посеребренными горошинами картечи, лично освященными батюшкой Иерофантом год тому назад, во время Охоты на Липецкого Оборотня.
Стихает стрельба постепенно. Бойцы обоих отрядов, добивая недобитых, осматривают зал осторожно, водя стволами из стороны в сторону. Подорванные выстрелами - или перегрузкой - колонки, из которых уже не льется мощный бит. Диджейский пульт расстрелянный, за которым лежит мертвый диджей-азиат с длинными вампирскими клыками и неиспользованный гранатомет типа "Муха". Безголовый полковник МВД - Семёнов его фамилия, тот еще "оборотень" - верхом на полудохлой шлюхе лежит, а голова его, клыкастая, отрубленная лично Черновым, в руке мослатой бойца - выдергивает зубы полицейского Чернов, пока время есть. Видать, Искре на ожерелье.
Поскальзываясь на лужах крови и сканируя взглядом своим окрестности, видит Зима, что Брожичем в зале и не пахнет. Так где же он?
А Пророк чует - след есть. Ушли вампиры, часть из них, через неприметную дверь в конце зала. Заметил, но не сразу - успели, наверное, уйти далеко, суки клыкастые.
Осталось командиру отряда решить, что с подбитым бойцом, Тайширом, делать.
И с более чем полусотней погибших в перестрелке людей и тремя десятками вампиров, часть из которых еще не добита и может восстановиться, а часть уже разложилась до состояния подгорелого шашлыка, стараниями Искры.