-Махть мхх...Кххх- Захрипел Драм, которому кровь пошла ртом. Потому он занялся важным делом - руками начал ощупывать свое тело. Странно, все болит, во всем теле неестественная слабость, но... Кости не торчат, ничего не переломано. Значит жить будет! Сплюнув кровь он постарался подняться. Это далось с таким трудом, будто ему стукнуло 300! Приподнявшись, он постарался как можно быстрее оглядеться. Вид того, что открылось его глазам ранее заставлять выдавливать из страждущего от боли мозга все до капли. Видел он мало, и то что видел было не радостным. Велим вообще недвижим лежал, и лишь рваное дыхание, что вырывалось из его груди, свидетельствовало о том, что он все же еще жив. Пока жив.
Подползя к нему вплотную, дварф вспомнил последние слова, обращенные к нему. Потому сконцентрировавшись на том, чтобы свет, который несет Клангеддин, распространился по всему данному помещению. И Клангеддин ответил ему своим теплом и светом - все помещение озарилось, и все приобрело краски.
Сплюнув всю кровь, скопившуюся во рту, Драм прошептал:
-Вот ты ж мешок с говном, завел нас в выгребную яму и копыта вздумал отбросить? -Взяв голову в руки, дварф крикнул в лицо монаху - Кочерыжку тебе, а не смерть!
И вся ярость, все бессилие и боль от утраты хлынули из недр души Драма. Хлынули через него в Велима, милосердно обращенные отцом битвы в лечебное тепло, которое заставило монаха выгнуться.
-Не надо... Лежи смирно - приговаривал Драм. Даже если монаху было больно, это пройдет. Клангеддин милосерден к тем, кто в битве всегда готов подставить плечо, он никогда не причинит боли сверх заслуженной меры. А потом... Велим эту боль заслужил!