Велим ничего не сказал. Источаемая спутниками злоба была почти осязаема. Не более суток назад он отправлялся в первый раз с ними в крепость и верил, что нашел единомышленников в желании нести добро. Теперь же лишь внутренняя отрешенность и смирение толкали ильматари к тому, чтобы идти бок о бок с ними навстречу опасности. Смирение и верность данному слову - деревне нужно было исцеление, а теперь еще нужна и защита. Монаху было крайне странно, что два, казалось бы, опытных воина, не раз видевших боль и страдание, так внезапно озлобились после смерти - ведь это для него такая "смерть рядом" была первой в жизни, а для них - "еще одна смерть". И все же...
Он понял и устыдился. Это для него смерть следопыта была первой в жизни. А для них... для его товарищей это была еще одна смерть.
- Простите меня, - послушник склонил голову, голос его был тихим. - Мы все еще должны исполнить то, зачем отправлялись в крепость вчера. Сегодня мы должны также исполнить то, что перед смертью завещал Мэллин. В путь.