Рассвет уже позолотил верхушки деревьев, сонно покачивающихся за окном, а Ворон еще не ложился, невидящим взглядом глядя в раскрытое окно своей комнаты. Гравий дорожки тихонько поскрипыпал под ногами Чучелка, бредущей в сторону летнего домика и нежная улыбка тронула губы Ворона, отразившись в глазах болью и грустью.
- Братик... ты забыл, братик?...
- Нет, я ничего не забыл... я все помню и мне больно, Тами, и только эта боль позволяет чувствовать себя живым...
- Ты обещал, братик, обещания нужно выполнять, ты сам этому меня учил...
Улыбка на лице превратилась в гримассу боли и Ворон сжал голову руками,
- Не мучай меня Тами, я не могу, не она, подожди еще, я выполню обещание!
- Я столько жду брат, мне плохо, я жду и жду и я одна...
- Ты не одна, ты со мной, всегда и везде со мной...
Ворон смотрел на тонкую фигурку Чучелка - его проклятие и его счастье, его Галатею и его Франкенштейна. Смотрел и сердце его рвалось от боли, истекало капля за каплей этой болью, от которой не было спасения. Даже в смерти ему не избавиться от нее.
Девушка наклонилась к розе, утопив нисик в ее ароматном бутоне и Ворон застонал, до боли сжав кулаки. Он был прав, она должна уйти, иначе сердце просто разорвется от боли и от того выбора, который Дамокловым мечом висит над ним, над ними всеми. Счастливы неведающие и пусть она считает его требование нежеланием видеть ее больше, нежели узнает правду.