- Это сделала я, - повторила Инга охрипшим, вдруг, голосом.
Это детское воспоминание прорвало плотину памяти и воспоминания, тщательно замурованные в глубине сознания потоком хлынули наружу. Ноги девушки ослабели и Амалиэль едва успел подхватить ее, оседающую на землю.
Она вспомнила то, что сама запретила себе помнить, вырвав, как ей казалось из сердца и из памяти... Перекрыв, как гранитными плитами своими прожитыми среди смертных жизнями. Она жила, умирала и рождалась вновь. Хоронила детей и любимых, стремилась к несбыточному. И если поначалу воспоминания мучили и терзали, то сейчас лишь иногда во снах приходило ощущение полета и объятия сильных рук, не дающих упасть.
Амалиэль... она помнила его руки, скользящие по ее телу, его голос, не тот, что сейчас - ровный и какой-то безжизненный, а тот, что шептал ей важное и совсем глупое на ушко, его глаза цвета неба в летний полдень, а не промерзшего насквозь озера.
Все те жизни, которые она прожила, она искупала свою вину перед всеми и исподволь, неосознанно ждала. И дождалась. Но не этого она хотела, когда произносила в запале и злости те слова, не такой реакции она ждала... Она, как и все женщины их народа хотела любви и они все были с ней согласны, все вместе приняли они решение и исполнили задуманное. Где они сейчас? Разбросаны по миру, такие же как она - без памяти и счастья? Несут наказание за свою гордыню и ее последствия?
Не в силах смотреть на ангела она прикрыла лицо ладонями и сквозь пальцы заструились слезы, вымывая накопившуюся боль. Он не узнал и не понял...