Инга зачарованно смотрела на поле, небо. На всю эту обычную красоту природы, что и является самым что ни на есть подлинным доказательством существования бога.
- Твою мать! – грязно выругался стоящий рядом с Ингой бескрылый ангел, разрушая всю поэтичность момента. – вот с-сука.
Ошарашенная Инга повернулась к Амалиэлю и вопросительно уставилась на него.
На момент показалось что ангел смутился, под взглядом человеческой женщины. Однако по гладкому, идеально правильному лицу трудно было сказать наверняка.
- Он забросил нас в ... – Амалиэль огляделся ещё раз вокруг и продолжил - ... в не знаю куда. На бескрайнее поле.
- На прекрасное бескрайнее поле – поправила его Инга.
Ангел лишь взглянул на неё, но никак не отреагировал на то, что она перебила его.
- «Сами должны понять замысел», «к чему стремитесь» и «от чего бежите» - с издёвкой повторил он слова Гвоздя – а в результате по колено в цветах и ни намёка на то, что делать дальше.
- Я знаю, что делать дальше – удивительно спокойно произнесла Инга – есть поговорка: не знаешь, что делать – делай шаг вперёд. Так что пойдём.
- У ангелов другая поговорка – не знаешь что делать, бей прямой мечом! – буркнул Амалиэль.
- Юмор? –удивлённо оглянулась на него Инга и улыбнулась.
Сейчас посреди цветущей поляны, на грани рассвета, ангел был максимально похож на человека. Инга улыбнулась про себя – правы были китайцы утверждая, что мужчины и женщины это как две разные стороны горы, одна в тени, другая залита лучами света.
На грани рассвета, женщина как никогда похожа на ангела, а ангел в тот же момент оказался очень близок к человеку.
Затем Инга, стянула всё ещё влажный от дождя из другого мира плащ, перекинула его через руку и зашагала в сторону зарождающегося дня.
Отстав на пару шагов за ней двинулся Амалиэль.
Крапинки звёзд, стирались губкой наступающего утра. Бархат ночи, сменял ситец наступающего утра. Появившееся на небе солнце осветило бредущих через поле цветов женщину и бескрылого ангела.
Женщина шла легко. Так будто ей всё ещё было 17 лет, словно не болели на натруженных ногах проявляющиеся вены, а в душе было светло и чисто, как в дневнике первокласника на первое сентября.
Идя на шаг позади неё двигался ангел. У него не было крыльев, на спине, сквозь ткань тонкой ветровки, проступали две темнеющие полосы кровавых ран. Но сомнений не было никаких. Надменная походка, гордо поднятая голова. Плавных шаг, твёрдая поступь, словно он не идёт по земле, а плывёт над ней.
Это шёл ангел.
Цветы расступались перед ним, и позади идущей пары, оставались следы одной только женщины.
- Почему твои раны не заживают? – спросила Инга – тебе не хватает ...пищи? Моих эмоций?
-Да – коротко ответил Амалиэль . Помолчал немного и добавил – я мог бы причинить тебе боль. Боль воспоминаний, сожалений... много чего ещё. – от того зыбкого ощущения почти зародившегося пару часов назад, на грани восхода, не осталось и следа. Точно как от звёзд на небе. Это вновь был справедливый до умопомрачения, честный и непогрешимый ангел. Другими словами безумно жестокое создание...
- Но?... – Инге удалось скрыть дрожь в голосе.
- Не хочу.
Спросить «Почему» у Инги уже не хватило смелости. Она и так уже зашла сегодня слишком далеко.
Поле вокруг них казалось действительно бесконечным. Менялись лишь цветы заполняющие окружающий пейзаж, да ещё, в основном когда они проходили мимо лавандовых островов, гордо дрейфующих в хаосе цветочного моря, вокруг них, безумно жужжа начинали летать огромные шмели.
Инга тихонько взвизгивая уклонялась от них, и отмахивалась сорванной веткой, всё той же лаванды. Амалиэль же словно и не замечал жужжащие комочки. Впрочем «комочки» платили ему тем же.
«Жужжание шмелей. Медленно, будто продираясь сквозь мёд, а не летя через звенящий, полный запаха растаявшего снега весенний воздух, рано разбуженный шмель , пролетел мимо неё. Громкое «А-а-ах!» маленькой Ингуши смешалось с ветром и улетело к журчащей неподалёку речке. Девочка, захлопнула рот и, подобрав с земли сырую палку, помчалась вслед за насекомым.
В глазах горел охотничий азарт. Первый удар прошёл мимо. Из груди девочки вырвался стон негодования. Второй закончился сломанной палкой – прогнившая древесина хрустнув переломилась прямо у сжимающих её маленьких пальчиков.
Но Ингушу это не смутило. На место неудавшегося оружия, пришел обломок доски от ящика, валявшегося неподалёку.
Шмель тем временем устало присел на нагретый апрельским солнцем пень. С торжествующим воплем Ингуша обрушила на него своё оружие.
Девочка стояла и смотрела на то, что ещё мгновение назад было мохнатым, деловито жужжавшим шмелём. Маленькая кучка какой-то кашицы, криво торчащее прозрачное крылышко. Пятно грязи. И ничего больше.
Непостижимым образом, яркое доброе солнце, в один миг стало безжалостным белым фонарём, высвечивающим преступление маленькой Ингуши. Девочки отобравшей жизнь у другого существа.
И осознавшей это.
Понявшей необратимость своего поступка. Бесконечную жестокость жизни. И маленькой девочки.
Из глаз Ингуши, нет, с этого момента – из глаз Инги, потекли слёзы.
Девочка прорыдала всю ночь. Маме сказала, что болит живот – Инга уже понимала, за свои поступки надо отвечать самому. И теплая мамина рука, не успокоит, голос которому веришь безоговорочно не скажет «Всё будет в порядке, маленькая». Точнее это может произойти. Но поддаться этому соблазну. Выбрать лёгкий путь, отделаться от ответственности девочка уже не могла. Потому что осознала смерть.»
Инга рывком вернулась на цветочное поле. По лицу текли слёзы.
- Женщина, что с тобой – без вопросительной интонации прозвучал голос Амалиэля – это не я. Я ничего не сделал.
- Знаю – тихо ответила Инга переживая то давнее детское воспоминание. Одно из тех, что раз случившись, не важно как давно, остаются с нами на всю жизнь. И продолжают колоть в сердце, пот ому что это самый верный признак того, что у нас есть душа а что она жива.
– Знаю – повторила Инга - Это я сделала...