Дождь. Сквозь расколотое молнией небо изливаются серые потоки, размывающие мир, скрывающие за своей пеленой все ненужное и не важное. Зонт остался дома, да он и не нужен. Этот дождь теплый, не такой как всегда, он смывает все лишнее, наносное, проникает в каждую клеточку одежды и, пропитывая ее, в тело.
Инга замерла, потянувшись кукой к дверной ручке. Замерла, подняв лицо к небу. А дождь лил, каплями очерчивая ее лицо, обводя скулы, ласково скользя по губам. Амалиэль тоже замер, глядя на стоящую рядом женщину, узнавая и боясь себя в этом признаться.
- Когда-то, очень давно, бог или что-то иное проклял нас, лишив самого ценного, наших вторых половин, наших женщин, - раздался вдруг его тихий, полный муки голос. Инга вздрогнула, но не повернулась, - Мы были наказаны за гордыню, за наше вечное желание подстроить всех под себя, ибо мы - венец творения. Наши любимые не имели крыльев, но они действительно были нашими половинами, только они могли дать нам то, что нам нужно, единственные во вселенной. Они уравновешивали нас, дарили эмоции и забирали боль. Мы не ценили это. Кто-то решил, что женщина - всего лишь сосуд для наших потребностей и не больше, многие поддержали и тогда... Нет, чуть позже, их просто не стало. Поначалу не многие ощутили потерю, но чем дальше, тем сильнее мы начали понимать, что мы натворили. Некоторые озлобились и еще больше утвердились в своем мнении. Люцифер вел их и его убежденность заражала многих. Только вот крылья их почернели, как и души, если они у них остались.
Голос ангела прервался и Инга все же взглянула на него. Слезы в ее глазах смешивались с дождем.
Глядя ей в глаза, но не прикасаясь, Амалиэль продолжил,
- Пророчество, неизвестно кем произнесенное, гласит, что наши половины бродят по одной из планет вселенной, не помня, кто они, но они ждут и однажды ... "Ангел, потерявший крылья, выпустит заключенную в краски душу и найдет..." - процитировал он, - Дальше слова разнятся.