- Совсем допился - Инга была скорее удивлена, чем испугана. Муж никак не мог поднять на неё руку. Он ведь никогда.... Странно, думая о муже Игна была полностью уверена в определённых установках. Таких как : пьёт, не совсем уже страшно - у кого не бывает, но последнее время всё чаще; работает и вполне может содержать семью; любит её, но как-то обыденно что ли, вроде того как любить яичницу по воскресным утрам и так далее. Но едва она пыталась начать вспоминать конкретые факты, когда муж последний раз напился, последняя ссора, где именно он работает - пустота. Разум отказывался заглядывать в те ячейки памяти, где эта информация должна была содержаться. Так бывает, когда из головы вылетает имя плохо знакомого человека, или какой-нибудь кинозвезды. Ты точно знаешь что должен помнить это имя, ты даже в мельчайших чертах можешь представить его лицо. А вот имя – ничего.
- Как ты это сделала? – раздался голос, который точно не принадлежал её мужу, но исходил из его рта.
- Что сделала – чуть раздраженно ответила Инга – переступила через твою тушку? Наверное так же как ты в очередной раз надрался – легко!
Инга отвечала в необходимой степени грозно, но даже сама чувствовала, что получается насквозь фальшиво. Как реплики в любительском театре.
-Стой! Стоп! – Амалиель поднял руку – прекрати. Это всё не то. Это не я. Точно. Не моя жизнь. Да и не твоя скорее всего.Что-то случилось. Вот только что, я не могу понять. Так словно...
- Словно стоишь у зеркала и точно знаешь что на тебе должно быть шикарное платье, возможно вечерний наряд или... не уверен какое именно, но платье. А из зеркала на тебя смотрит твоё отражение в грязном, тяжёлом тулупе. – негромко проговорила Инга.
- Нам надо в лавку.
- Куда? – Амалиэль недоумённо посмотрел на женщину.
- Туда где я купила эту картину – Инга указала на полотно, и чуть виновато добавила – почему-то мне кажется что там... Там мы сможем найти какие-то ответы.
Поколебавшись, Амалиэль согласно кивнул:
– Хорошо. Пошли.
Протянув руки к картине он взялся за раму и ... вскрикнув выронил полотно.
- Не могу... – он удивлённо глянул на свои руки – не могу взять. Женщина! Бери эту мазню и идём.
Инга неожиданно рассмеялась. Настолько несоответствовал голос, уверенный, привыкший повелевать, бурлящий внутренней силой, и помятая физиономия работяги, мучающегося похмельем. Но смех резко оборвался когда она взлянула в глаза этого существа. Человеком назвать обладателя такого взгляда, язык у Инги не повернулся.
На улице мелкий дождик балансировал на грани превращения в ещё более мелкую водяную пыль, взвешенную в воздухе. Ветер подхватывая влагу, настырно пытался запихнуть её как можно глубже под одежду немногих прохожих.
Инга запахнувшись в пальто мышиного цвета, одной рукой придерживала Амалиэля. Его всё ещё пошатывало, а под плащём, на спине расцветали кровавые пятна, от ужасных ран. Откуда взялись эти жуткие параллельные разрывы на лопатках, думать не хотелось. Под мышкой второй руки Инга зажимала завёрнутую в пластиковые пакеты, пришлось разрезать на куски несколько штук и перемотать бечёвой, картину.
Немолодая женщина, тащит выпивоху мужа домой, держа в другой руке, купленный им жене, на последние деньги в пьяном - «я для неё ничего не пожалею» угаре, ненужный подарок.
Старушка, согнувшись в три погибели, идёт опираясь на палочку. На шее, на обычном шнурке висит крошечная стеклянная фигурка ангела хранителя. Под мышкой зажата бережливо упакованная картина. Та самая – из старых, добрых времён. Доставшаяся ещё от отца. Перенёсшая несколько переездов и все возможные невзгоды. Она несёт картину в ломбард.Потому что нужны деньги... Очень..
Молодая девушка. Почти ещё девочка пружиняще, шагает по асфальту. И кажется промокшие насквозь, туфли лодочки, это единственное что удерживает её от того чтобы взлететь куда-то под небеса. Рядом шагает Он. Конечно же красив как ангел. Она влюблена и счастлива. Под мышкой у неё их первая совместная покупка. Картина. Когда-нибудь она займёт должное место в их будущем доме. Потому что они будут любить друг друга вечно... А как иначе?
Магазин Инга находит легко. Она уверена что в жизни не была здесь раньше. По крайней мере в этой жизни. Но дорогу знает. И больше того узнаёт пыльную витрину, с древней рухлядью выложенной на куске выцветшего вельвета. Даже скрип, с которым открывается дверь в лавку кажется её знакомым.