…» - унылый, механический и вечно раздражающий голос автоответчика в который раз повторил заученные слова, и сорвался на гудки. Марико сердито взглянула на телефон, покрутила его в руках, потыкала им в нижнюю губу и наконец раздраженно швырнула его на диван. «Где ж тя носит!?» – сердито пробурчала она, сердито барабаня ноготками по столешнице. Личико ее приняло задумчивое выражение, а маленький носик забавно сморщился, точно у обнюхивающего столб любопытного щенка.
В голове проносились обрывочные воспоминания о событиях суточной давности, когда девчонки отправились на очередную вечеринку, кончившуюся торжественным походом по окрестным заведениям сомнительной репутации, в поисках еще более сомнительных развлечений. Оттани злилась и на себя и на Джульену, на себя за то, что проморгала, тот сакральный момент, когда Сарзак уже было достаточно, а на товарку за совершенное неумение пить, и дурацкое желание себе и всем, что-то там доказать. Судя по пристывшим к посуде объедкам и дурно пахнущему белью в корзинке для стирки, Жульен домой не возвращалась, и на занятиях в консерватории она тоже не была. Строгая ее юбка и блузка, которую Алия в шутку прозвала мечтой маньяка фетишиста так и осталась висеть на вешалке, равно как и скрипка, как и удобные, и в то же время строгие черные туфельки на низком ходу.
Девушка перевела взгляд на маленькую доску - ежедневник и на обведенную на ней надпись: «Среда , Клуб Сиракузы, выступление дуэтом, 19,00 » - выведенную ровным почерком Джульены, и приписку сделанную уже почерком Марико: «никакого Грунджа и Рока.» Девушка нахмурилась, и принялась ковыряться ноготком в зубах, выковыривая оттуда кусочки пиццы - верный признак нервозности в ее случае. В голове, почему-то, упорно крутились криминальные сводки, и все до единой городские легенды о маньяках, поджидающих молоденьких девушек в подворотнях. Хорошо знающая людскую природу она лучше других знала, что далеко не все эти легенды выдумка."
Не найдя ничего лучше, Оттани решила повыщипывать брови, рассчитывая отвлечься этим от глупых мыслей. Впрочем, секундные вспышки легкой боли, следующие за очередным вырванным волоском, ситуацию только усугубляли. Сарзак, она знала около полугода, из них только полторы недели, что называется, «вживую». Большую часть времени, познакомившиеся на музыкальном паблике, девчонки общались через ISQ или на самом форуме. В конце концов, они таки созвонились, и "выпивоха-неудачница" позвала Марику к себе в Шейвервур , соблазняя перспективой музыкального образования, да и просто обоюдной приязнью.
Уже неделю, как Алия на пару с Жульен снимали маленькую квартирку на чердаке старого многоквартирного дома, пропахшего плесенью, со стойким запахом мочи в подъезде и картонными стенами, не оставлявшими от соседей в тайне ни единого девичьего секрета и позволявшего насладится сомнительной симфонией из скандалов, храпа и музыкальных предпочтений окружающих жильцов. Но новоявленным соседкам это было нипочем, девчонкам казалось, что они уже обживают квартирку годами. Хоть стоящие у стен коробки с нераспакованными вещами и говорили об обратном."
Вновь покосившись на телефон, она прикинула, что даст ей и Джульене звонок по номеру 911. Да ровным счетом ничего. Пока пузатые пожиратели пончиков соизволят, наконец, отыскать Сарзак, от нее останется не более чем захороненные на пустыре разложившиеся останки. Ведь только в фильмах полицейские успевают спасти невинную жертву в последний момент.
Девушка еще раз бросила сердитый взгляд на комнату, и начала собираться. Особо не принаряжаясь, она втиснула худые ножки в джинсы. Вместо любимых ботинок на высокой подошве обула мягкие и удобные кроссовки. Накинула поверх моднявой белой майки с длинными пышными рукавами, легкую курточку выкраденную из гардероба Сарзак, перепоясанной черными ремнями, драную в нескольких местах и открывающие окружающим элементы Марикиных татуировок. Выискав на столике подруги помаду, Марико из чистой девичьей мелкой мстительности, да и просто потому, что помада отлично подчеркивала ее пухлые губки, ну и просто нравилась ей, начала макияжиться.
Закончив краситься, девушка выковырнула застрявший между подушек дивана мобильник и сунула в карман. Уже в дверях Марико обернулась к доске и, сотря с нее цветочки и сердечки, намалевала все той же помадой сердитый смайлик изображавший чертенка, воткнув помаду ему вместо носа. Взглянув на смайлик и на пустую квартиру, она
сжала маленькие кулачки, до такой степени, что костяшки пальцев стали белыми как первый снег и, схватив чехлы со скрипкой и гитарой, нарочито громко хлопнула дверью, выходя из квартиры.
Улицы Шейвервура: типичная мешанина из кирпичных домов, смердящих переулков с кучками мусора, кричащих вывесок дешевых магазинчиков, сменяющихся широкими проспектами, роскошью и фешенебельностью Даунтауна. Или чопорностью и скучной, лицемерной правильностью пригородов, где обретался средний класс. Равно как и ободранных, подчас смертельно опасных, Гетто.
Забравшись в автобус, Алия обняла ногами и руками гитару и погрузилась в свои мысли, пока автобус с шипением и лязгом открывавшихся и закрывавшихся дверей и рывками остановок, нес ее в старый город. В место где сверкающие небоскребы и трущобы уступали место старомодным домам, сохранившими признаки былого величия и роскоши. Впрочем, стекло и металл уже начали свое неумолимое наступление и на этот. словно вырванный из прошлого столетия район.
Заткнув уши наушниками с ревущим в них роком,она вспоминала все моменты совместной их с Джульеной жизни. Момент, когда она впервые сыграла ей грустную мелодию, и девушка словно сама пережила ту боль, которой были наполнены аккорды скрипки, рыдала на коленках Марико, пораженная чувственностью мелодии. И как потом улыбаясь беззаботной, счастливой улыбкой ребенка, уснула, когда печальные ноты сменились тихой, успокаивающей мелодией. А чертенок втихаря завидовала ее музыке, рожденной без грамма магии, на чистом таланте. Восхищалась ее пластикой, когда та танцевала на дискотеке, на зависть окружающим.
Марике, как и многим существам на этой планете, не хватало одного - настоящих друзей. Да, конечно, были фанаты, готовые на все ради нее. Но это было не то. Хотелось чего-то настоящего, живого, не созданного ни ложью, ни притворством, ни магией. Девушка безучастно смотрела в окно: на проплывающих мимо людей, уносимых прочь, словно листья весенним ручейком, расплывающиеся неоновые вывески, первых ночных бабочек и, таившихся в переулках, беспокойно озирающихся, торговцев наркотиками.
Автобус в последний раз лязгнул тормозами, остановившись на небольшой площади, освещенной мягким светом чугунных уличных фонарей. Водитель объявил конечную и последние пассажиры медленно, неуклюже потянулись к выходу, разминая затекшие ноги. Место прибытия Марико знала хорошо, глаза уже привычно искали неброскую, но и в тоже время заметную вывеску: «МакЭнелли».
Бар славился своей репутацией, и определенными правилами, равно как посетителями, впрочем для большинства простых смертных, предпочитавших не смотреть на мир дальше своего носа, бар всегда останется обычной пивнушкой, пускай даже и с хорошим пивом , и удивительной по-домашнему уютной атмосферой.
Медленно, и несвойственно ей тихо, войдя в бар, она вежливо кивнула кому-то из смутно знакомых завсегдатаев. Уселась за барную стойку, болтая, по привычке, недостающими до земли ножками. Терпеливо дождалась, пока Мак освободится, и обратит на нее внимание, и подняла на него свои глаза большие, красные, словно два карбункула,
полные искреннего беспокойства - того которого не подделать, не изобразить.
Решив,не церемонится, не искать вежливых предлогов, чтобы завести разговор, проигнорировав даже простое приветствие, девушка с ходу пошла в наступление. В этом была вся Оттани, переживающая по пустякам, вываливающая на людей весь ворох своих проблем, нисколечко не считаясь с их реакцией, но подкупавшая своей искренностью и детской непосредственностью.
- Мак помоги, беда! Хоть советом, хоть чем помоги. Но только, умоляю тебя, не молчи. Я отработаю. Как хочешь отработаю. Только помоги! - Пристально взглянув на Мака своими большими глазами, произнесла она, с хорошо чувствующимся в голосе искренним беспокойством, и искренней же мольбой о помощи.