Косякур - шаман в Империи, представитель Угара. Ему чужды военные баталии и перепетии правительственных буден. Во власти шамана находятся три духа, которые кроме того, что дают ему неограниченную силу, способны частично брать контроль над его сознанием. Первый из духов, с которого и начинается история становления шамана, - Тыски. Этого злого и сеющего хаос духа ненавидил народ Угара. Он был способен столкнуть лбами единомышленников и братьев по оружию, а мог и спровоцировать угарцев на кофликт с соседними государствами. Это продолжалось до тех пор, пока подающий большие надежды шаман Косякур не повстречался лицом к лицу с необузданным злом...
Угарающие - небольшой народ Угара, живущих старым племенным строем на окраинах государства. Из угарающих выходили сильнейшие маги и шаманы армии Угара, поскольку этот народ чтил традиции предков и хранил связь с потусторонними силами древних. Косякур - один из сильнейших шаманов племени, подающий большие надежды, однако ни коим образом не стремящийся добыть себе славу и пробить путь к верхушке Угара. Одним прекрасным вечером, когда племя устроило пир по случаю становления новго мага, прошедшего на медни контрольное испытание, начали происходить странные вещи. Сначала старый алхимик и толстый не в меру чудотворный кухарь до такой степени спорили по поводу свойств златокактуса, что перетекло это в самую настоящую драку. Однако это ещё потешало толпу угарающих. Когда же Артон спустил своего боевого носорога на Малфа-Повелителя Растений и второго едва живого оттаскивали от разъярённого животного, стало не до смеха. Через буквально каких 2 часа с начала торжества все, за одним исключением, уже либо грызлись друг с другом словесно, не забывая упомянуть нешуточные проклятия на всю родню оппонента, либо без всяких поблажек месили лицо ещё недавно считавшемуся товарищу. Исключением из всех был именно Косякур, который блаженно наслаждался медитацией в это время поодаль от всех. Бессознательный мир настолько утянул шамана в никому неведомое измерение, что тот, продрав глаза, просто не узнал своих родных угарающих. За первоначальным шоком и маревом перед глазами, создававшимся всегда у шаманов, когда те выходили из медитации, среди хаоса в племени, там, прямо возле центрального величавого костра угарающих, Косякуру повидилось облако дыма, которое странным образом принимало видимые очертания живой фигуры. "Может ещё не отпустило?" - спросил сам у себя мысленно шаман, однако сомнения развеялись вместе с этим облаком дыма, которое подмигнуло напоследок с такой злобной ухмылкой, что Косякура даже передёрнуло. Это дух, самый настоящий дух, кои редко появляются среди живых и вмешиваются в их дела без особой причины. Тогда шаман ещё не знал, что это был ужасный Тыски, в противном случае он не пошёл бы с такой уверенностью навстречу серьёзной угрозе. Косякур напялил обрядную маску и привычно для себя неуклюже поплёлся к костру. Шаман мычал под нос какие-то свои заклинательные штучки, что помогало, не без помощи маски, видеть остатки присутствия духа в нашем мире. Косякура по пути толкали, кричали на него и пытались спровоцировать на перебранку, однако шаман неуклонно продолжал идти, не отрывая взгляд и не прекращая бурчать заклятья. Ближе у костра руки его потянулись вперёд, впереди пустота, а он словно что-то видел. Секунды ожидания, шаман замер, затем, после нескольких слов, которые на этот раз он прокричал с агрессией непонятно к кому, его руки каменными крюками впились в воздух. Хлопок, за которым во все стороны разошлась стремительная волна дыма. Все люди на секунду опешили, словно очнувшись ото сна или видения. Над центральной площадью поселения повисла тишина, которая прервалась лишь гулким звуком падающего наземь тела Косякура. Что до него, так после того, как он ухватил духа в объятия, перед лицом на мгновение снова предвстала ухмыляющаяся морда Тыски (почему-то на этот раз Косякур его узнал, хотя никто его и не видел ранее, но уверенность в этом была), а затем всё вокруг исчезло, словно по щелчку окружение превратилось в одну белую пелену, которая ещё некоторое время висела перед глазами, отдавая непереносимым гулом в ушах, а затем...