Сокол медленно тянулся из леса, прихватив с собой отступника Сети. Настроение ни к черту, и это слабо сказано. Всё-таки преимущества рыцаря в кибернетической оболочке неоспоримы. Если бы он сейчас находился при своём теле, что дано было от рождения, то оно изнывало бы сейчас от боли и утомления. Но нет, металл не чувствует боли. Лишь центральная нервная система, чьи остатки были связаны с вживлёнными доспехами и прочими атрибутами рыцаря Её Величества, могла давать уведомления в виде смешения показаний датчиков о повреждениях и туманных болевых импульсов. Поэтому не боль была причиной вялого движения киборга, даже не повреждения, выдававшие себя в виде скрипа металла и непривычно громкого гула сервомоторов. Нет, виной всему стыд и злоба. Его действия были недостойны, даже не потому, что рваться в гущу сражения не удел лучника, а потому, что с шайкой разбойников необходимо было разобраться быстрее и без жертв. Их застали врасплох, как юнцов на первом учении. Там, где мог справиться и один рыцарь, они едва сумели управиться вчетвером. И плевать, что на стороне противника изощрённое оружие и рыцарь-отступник.
333-ий пренебрежительно кинул стальную трусливую тушу наземь подле места крушения каравана. Он никогда не мог понять таких отродий, что предают своих, предают Сеть, предают саму Королеву. Они смеют идти против сородичей, когда у Империи и так хватает внешних врагов. Сокол всегда мечтал биться с истинными врагами Королевы, участвовать в войне с захватчиками. Но на первых порах ему пришлось столкнуться с внутренней угрозой Империи - разбойники и отступники. Если при убийстве, тех, что косвенно связаны с истреблением его семьи, "три тройки" испытывал радость, наслаждение, ведь он поверг очередного врага, то отнять жизнь второму было нечто другим. Это убийство, он ненавидел всей душой эту падаль (именно так Сокол охарактеризовал таких), что смела пойти на страшный грех - отвержение Сети. Но убить своего земляка было сложнее. Двоякое чувство, противоборство человечности и слуги Королевы в симбиозе тела и металла рыцаря. Каждый раз при этом Сокол разжигал пламя гнева в себе на очередного бандита, посмевшего встать на путь отступничества. Но, казалось, когда он прибыл в форт Белуга, это останется позади. Но нет, снова эта падаль встаёт на пути. Сокол презрительно таращился на рыцаря, что умертвием валялся на земле. "Падаль, твой грех приговорил тебя к смерти...." - мысленно вынес приговор 333-ий, но исполнять сразу не стал.
Сокол кинул грозный взгляд на крестьян, что крутились вокруг, точнее на того, что высказался после слов Саймона.
- Сомкни уста, смерд! - прорычал он на старика, несмотря на то, что тот был прав и ничего плохого не сделал. Не лучшее расположение духа и знание ситуации без посторонней помощи вынудили излить гнев на крестьянина. Но основное высвобождение агрессии было ещё впереди. Сокол взглянул на 717-го, судя по виду, шныряющего по Сети. - Спасительный, проверь статус Кастелли, затребуй оказания помощи пострадавшему рыцарю, оставим 481-го там. Саймон, - киборг взглянул на новое оружие вассала, - можешь оставить это себе, заслужил. В лес не лезь, ни к чему. Наша задача - дракон...
Да, киборгу было больше не по душе гоняться за разбойниками. Таким темпом они упустят свою непосредственную цель. Однако осталось ещё кое-что, что должен был сделать "три тройки". Сделав два уверенных шага, он подошёл вплотную к телу отступника. Резко присев, грузная броня устремилась вниз, вдарив всем весом, коленом, в металлическую грудь псевдо-рыцаря. На лице Сокола отобразилась вся ярость, сдерживаемая до этого. Два удара по шлему, лязг металла, после чего он сорвал головной убор предателя, оголяя его наглый лик. Дышит, живой, лишь притворяется мёртвым и несчастным. "Падаль!" - снова пролетело в голове Сокола. Он положил руку на лицо рыцаря и с силой начал прижимать, кожа побелела, ещё немного и, казалось, сомнётся череп. Сокол ослабил давление, но руку не убрал. Ухватившись двумя пальцами за глазницы предателя, при этом болезненно сдавливая глаза, 333-ий притянул лицо врага к своему.
- Грешник, даю тебе последний шанс умереть достойно, шанс исправиться перед лицом Королевы и своих братьев, - Сокол говорил громко, на самое ухо врага. При этом глаза обоих наливались кровью: у Сокола от ярости, у отступника от стальных пальцев, сдавливающих глазные яблоки. - Ты пошёл против Сети и Империи. Твоё преступление не может быть оправдано. Твой грех - неоспорим и карается однозначно... смертью! Ты можешь сохранить честь, свою и своего рода. Ты можешь умереть рыцарем. Для этого ты должен рассказать всё, что здесь произошло, всё, что может быть интересно Сети, выдать своих подельников и врагов Королевы. В противном случае смерть твоя будет мучительна, а исполнение настанет немедленно! - Сокол замолчал, ожидая ответа. При этом хват ослаблять рыцарь даже и не думал.