Лошадь трехсотого быстро удалялась от оставшихся на распутье рыцарей. Для Сурового рыцаря не было других забот кроме тех, что прямо вверила ему Сеть. Скоро дорога свернула вправо, проходя точно у самых первых деревьев, выбивающихся из общего лесного строя. И вот, оставленные обозы уже и скрылись из виду. Рыцарь остался один на один с дорогой и тонкой стрелой, проецируемой ему в сознание из сети. Стрела эта указывала рыцарю направление.
Долго ли, коротко ли скакал рыцарь, да солнце медленно склонилось к горизонту. Тени от деревьев, прежде жиденькие, вытянулись вдаль словно руки. Руки эти оканчивались точно у ног коня и рыцарю казалось порой, что они пытаются его схватить. Порой ему даже казалось, что они действительно движутся за конем, тянутся к нему. Ах, нет - просто оптическая иллюзия.
Вскорости перед рыцарем предстала развилка, увенчанная камнем. Это дорога подобно реке уткнулась в скалу и, не сумев ее сокрушить, разделилась на два рукава. Один из них очень скоро уползал в поля, где терялся в густой траве. Другой же вел прямиком в чащу. Рыцарь быстро сверился с Сетью, дабы определить направление, однако к своему удивлению не получил ответа.
Не имея возможности иным способм определить направление, рыцарь стал вертеть головой, ища ориентиры. Ориентиры были. Точнее был. Он был высечен прямиком на камне кривоватым, но читаемым почерком. Заставив коня замереть, рыцарь пригляделся и принялся читать:
"Прямо пойдешь - в камень упрешься. Налево пойдешь - в поле попадешь. Направо пойдешь - в лесу заплутаешь."
Конечно, именно такую информацию и должен содержать путеводный камень.
Вечерний бриз всколыхнул полевые травы. С громким криком сорвалась с ветки птица и, стоило ей замолчать, из лесу до рыцаря донеслась человечья речь. Тихая оттого, что воин был достаточно далеко от говорившего, но отличимая от прочего шума.