К всеобщему удивлению, известие о поездке на остров со столь говорящим названием за знаменитой книгой Дженкинс принял с воодушевлением. Все путешествие можно было заметить в превосходнейшем расположении духа, то и дело напевавшего себе под нос, занимаясь своими делами.
Кстати, в это же можно было заметить, чем дворецкий занимался и чем он, судя по всему, занимался до этого. Все началось буквально с того момента, когда Дженкинс взошел на борт. Оглядевшись, дворецкий охарактеризовал творящееся вокруг просто и кратко: «Бардак». После чего сразу, уже тогда воодушевленный экспедицией, перешел в наступление. И первое с чего он начал – это подавление бунта. Похоже, мнение капитана и старпома по этому поводу его совершенно не волновало . В ответ на все претензии дворецкий авторитетно заявил, что подобная антисанитария и наплевательское отношение к субординации и дисциплине есть ничто иное как диверсия, призванная собой подготовить почву для грядущего бунта. А после, не желая слушать ничего в ответ, заявил, что сам разберется и отправил офицерский состав кушать овсянку.
К вечеру, уставший, но довольный дворецкий, с новым фонарем и под вторым глазом осматривал преобразившуюся команду. Побитые, недовольные, но вытянутые по струнке матросы в иссяне-черной униформе подозрительно напоминавшей стандарт Фиорского королевского флота, несмотря на многочисленные фонари и прочие ссадины, больше похожие на выпускников кадетских училищ, а не суровых морских волков, с мрачной обречённостью слушали о таких вещах как «устав», «наряд» и прочее вещи, которые были приняты по мнению дворецкого в цивилизованной и слаженной организации.
После этого на корабле была наведена такая чистота, из-за которой тот блестел так, что вполне мог работать плавучим маяком. А сами матросы ходили по струнке, улыбались и были готовы в ту же секунду выполнить любое приказание вышестоящего офицера… по крайней мере пока дворецкий находился рядом.
Закончив наводить чистоту и порядок среди коллектива, Дженкинс все с тем же воодушевлением принялся за святое. За кухню. Оценив кулинарный талант местного кока, дворецкий выгнал его драить палубу заверив того в том, что он младший помощник юнги, потому что экспертиза выявила, что кока на корабельной кухне не было уже несколько лет. Впрочем, сменив гнев на милость, бедняга был поставлен на место, где под чутким руководством дворецкого, каждую секунду рискуя оказаться в царстве боли и отчаяния, принялся изучать кулинарное искусство под руководством узурпатора кухни. Надо было заметить, видение кулинарного искусства у Дженкинса было весьма специфическим, а потому все на корабле успели перепробовать несколько дюжин вариаций овсянки (и откуда ее столько взялось?)
Наконец, под радостное прощальные выкрики матросов дворецкий сошел с трапа, полной грудью вдохнув соленый морской воздух. Полюбовался на черные тучи на небе, на серые, полные отчаяния, лица местных жителей и заключил:
- Прямо как в старые добрые времена. – Заявил он, одаривая своей улыбкой окружающих. Похоже, Дженкинс увидел именно то, что и ожидал. После чего поднял перед собой руку, из которой с диким грохотом, раздрабливая землю, выпал огромный, с самого Дженкинса размером двуручный молот все того же характерного черного цвета. После чего обратился к первому же несчастному, что попался его глаза, сверля его суровым взглядом не давая ни шанса тому скрыться без ответа. – Где тут ваш Невообразимый Ужас? Давайте, показывайте.